Виктор Гвор: Улыбка Бога [СИ]

Врачи только руками разводят: чего вы, мол, хотите в таком возрасте да еще с семью ранениями. Лечить даже не пытаются. Внучка вычитала где-то, что у них установка такая: стариков не лечить, чем быстрее помрут, тем лучше для государства… Вряд ли, хотя с этим людоедским государством… При Сталине такого точно не было! Строили коммунизм, строили, а потом за один день всё сломали. И нате вам, всем буржуи заправляют. Как при царе!

Константин Иванович присел на стул в прихожей, взял со специальной полочки ботинок, снял с крючка ледоходы и аккуратно надел приспособление на обувь. Потом повторил операцию на втором ботинке.

Всё-таки мир не без добрых людей. Даже среди буржуев находятся. Вот те ребятки, к примеру. И заскочил-то к ним случайно: поплохело возле ихнего магазина, да так, что еле добрался до дверей. Как глянул на мордоворота охранника, думал не пустят: явно же не покупатель. Ан нет, подхватили под руки, довели до какой-то мягкой кушетки, скорую вызвали… Потом, как оклемался немножко, чайком напоили… И не забывают. Разок-другой в месяц приедут в гости, посидят, поговорят. Подарки привозят. То носки теплые, то куртку… Вот, ледоходы эти. В такую погоду очень нужная вещь. Только в магазинах по полу цокают, зато не поскользнешься… Были бы все буржуи такие — никакого социализма не надо…

Старик поставил снаряженные ботинки на пол, всунул в них ноги, надел куртку и открыл дверь. Возраст возрастом, а пока можешь себя обслуживать — надо держаться. Не зря он к внукам переезжать не хочет, хоть те и зовут. Ничего в том хорошего нет, у молодых под ногами путаться. Сам может и поесть приготовить, и продукты принести. Раз в неделю внучка или правнучка заскочит, постирает, и вся нагрузка на детей. Всё сам. Немногие могут так в девяносто два-то!

Жалко только Светочки рядом нет. Так и не сумел привыкнуть за пятнадцать лет. Столько вместе прожили, а не дождалась его, рано ушла…

Константин Иванович неторопливо пересек заснеженный сквер, постоял, восстанавливая дыхание, и двинулся дальше. Боль под правой лопаткой не проходила, но отступила вглубь и досаждала не так сильно. Ноги, вроде бы, тоже разошлись. Только вот запыхался немного. Ничего, половину дороги до магазина уже прошел. Вначале всегда тяжело. Дальше полегче пойдет.

Вчера Антошка в гости приезжал. Пострелёнку привез. Кем она приходится? Ох, совсем дурная голова стала… Правнучка? Нет, праправнучка! Точно, два «пра», внучка внука! Маленькая, смешная. По комнате бегает, кричит: «Ди-ду, ди-ду!». Та девчонка в Белоруссии его так же называла. А какой он тогда «диду» был, в двадцать один-то год?

Так и не удалось узнать, сумели вывести тот детдом из окружения или нет. Из их-то пятерки, что осталась прикрывать отход, только он один и выжил. И то чудом. Глупый фриц покрасоваться решил, показать, что может кулаком беспамятного забить. А беспамятный возьми и оживи. Советский пограничник — это тебе не мальчик для битья! Голову от удара убрал, двумя ногами гансу в промежность засадил и рыбкой в овраг. Ищи ветра в поле. Пока немцы по оврагу лазили, назад выбрался, глупого фрица добил и из его же винтовки остальных перестрелял. Их и было-то уже трое, недаром ребята жизни отдали, совсем недаром. Может, и ушел детдом… Силен тогда был. И ловок. Не зря на заставе Рысенком звали…

Константин Иванович остановился у проезжей части. Теперь ловкость не та, поосторожнее надо. Сначала налево посмотреть, потом направо. Хоть и небольшая улица, и переход, а мало ли кто окажется за рулем машины. При советской власти в школах учили, как улицы переходить. Интересно, сейчас учат? Наверное, да, вон с той стороны мамашка молодая с ребенком тоже ждет, дочку за ручку держит. Или сына? Нет, девочка, на Пострелёнку похожа, немного постарше будет. Только мама у нее глупая, кто же в таком месте по телефону болтает? Не могла подождать, пока дорогу перейдет? Всего-то одну машину пропустить…

Даже собака понимает. Пришла, бродяжка, встала у ноги, а на дорогу не идет, ждет. Константин Иванович не любил собак. Особенно, овчарок. С сорок первого года не любил. Слишком о многом напоминал даже отдаленный лай. Не так уж и много пришлось партизанить, но крови немецкие псы успели попортить немало. Привык, конечно, руки в кулаки не сжимались, но любить… Увольте!..

Ах, мать! Что ж ты делаешь?!

Девочка вырвала ладошку из руки матери и с громким криком: «ба-ка!» бросилась через дорогу, прямо под колеса наезжающего черного джипа. Перекосилось от ужаса лицо водителя, безнадежно пытающегося остановить мчащуюся машину, полетел на землю телефон, брошенный истерично завизжащей мамашкой…