Война колдунов. Вторжение.

А главное, чего не может понять Бестельглосуд — почему бездействуют колдуны?! Колдовство всегда было главной ставкой серых, именно оно давало неоспоримое преимущество в любой кампании! Конечно, случались и неудачи, но они почти всегда объяснялись значительным численным превосходством противника или сражением в недружественных условиях. А что сейчас?!

Главная сцена боевых действий постепенно смещается из арьергарда в авангард. Гренадеры идут по Дориллову ущелью, как по огромному тоннелю без крыши, оставляя за собой только горы дымящихся трупов. Да, рокушцы тоже гибнут, но гораздо, гораздо медленнее, нежели ошарашенные серые. В войске уже чувствуются первые признаки паники.

Постепенно Бестельглосуд начал замечать что-то еще более дикое, чем все, что было до этого. Он увидел колдуна, швырнувшего в группу гренадер огненный шар — тот развеялся, едва коснувшись мундиров. Увидел колдуна, ударяющего гренадера Мечом Тьмы — тот рассыпался в пепел, даже не оцарапав противника. Увидел колдуна, швыряющего в гренадеров целую тучу камней — те поражают цели, но как-то очень слабо, словно брошенные обычной рукой, без колдовства.

Мальчишка с рогаткой причинил бы больше вреда!

— Владыка Искашмир… — медленно повернулся к отцу Бестельглосуд.

— Я уже вижу! — сжал кулаки тот. — Как прикажешь все это понимать, Теллахсер? Рокушцы нашли средство защититься от колдовства?! Какое, как?!

— Владыка, я не…

— Эгей, серые крысы!… - послышался залихватский крик.

Бестельглосуд выпучил глаза — сквозь плотные колонны мушкетеров летит могучий конь, неся однорукого старика, размахивающего палашом. В него стреляют из мушкетов и швыряют тучи заклинаний — но ни то, ни другое не причиняет маршалу Хобокену даже скромного неудобства.

— Это Железный Маршал!!! - раздался панический вопль. — Его не берут ни пули, ни колдовство!!! Он неуязвим!!! Неуязвим!!!

— Колдуны нас предали, мы все здесь умрем!!! - присоединился к нему другой крик.

Оба паникера тут же замолкли, безжалостно приконченные офицером-колдуном в голубом плаще. Но зерна паники, посеянные ими, уже дают всходы — серые пришли в замешательство, доселе стройные ряды сломались и начали рассыпаться.

— Добро пожаловать в Рокуш, зеньоры колдуны! — крикнул Хобокен, пролетая мимо остолбеневших серых и размахивая треуголкой. — Как вам наш приветственный салют? Довольно ль вкусна наша картечь? Другого угощения не нашлось, уж простите!

— Маршал Хобокен!… - с трудом выдавил из себя Искашмир, тут же ударяя по вражескому полководцу ослепительной молнией.

— Узнали? Хвалю, польщен! — поклонился Хобокен, отряхивая о колено треуголку, загоревшуюся от молнии Искашмира. Сам он не пострадал ни в малейшей степени. — А только я вам тем же отвечу — каждого по имени повеличаю! Искашмир Молния, Баргамис Осторожный, Бестельглосуд Хаос, Теллахсер Ловкач, Мардарин Хлебопек! Всех назвал, никого не позабыл?

Колдуны глупо заморгали, ошарашенные тем, что маршал Хобокен, оказывается, знает их всех по именам и прозвищам! Откуда?

— Меня не назвал, — вдруг подал голос Гайяван. — Я…

— Да знаю, знаю!… - рассмеялся Хобокен. — Гайяван Катаклизм, практически родственник мой!

— Что-о-о?… - нахмурился Гайяван.

— Как супруга поживает, Гайяван? Коли вернешься домой — передавай малышке Киндесте привет! Не позабыла ли еще своего милого Бокаверде?

— К-ха-а-а-ак?!! Ты знаешь мою жену?!

— Да не смущайся ты, не смущайся так! Знаю ли? Да еще как знаю! Кто знает — может, сынок-то твой вовсе даже и мою фамилию носить должен, прости Единый! Как там мальчонку величают?… Бол, кажется?… Бол Хобокен — недурно звучит, а?…

— Ты!… ты!… Не смей… не смей… мою жену!…

— Да ладно тебе дурковать, Гайяван! Ну и что с того, что супруга у тебя шлюховата чуток? Подумаешь, эка невидаль!

— Что ты сказал?!!

— А что я такого сказал? — хмыкнул Хобокен. — Соврал, что ли? Да нет, нисколечко. Все знают, что малышка Киндеста переспала с половиной Иххария. Да и иностранцами вроде меня не брезговала — военный мундир, он, братец, на девчонок завлекательно действует…

— Моя жена — святая, отродье!!!

— Насчет святой не знаю, но за щеку и в самом деле брала роскошно! До сих пор вспоминается!… эх, были же деньки, прости Единый!…

— Закрой свою поганую пасть!!! - резко поднялся на ноги Гайяван. Его лицо налилось кровью, из пепельно-серого став мутно-багровым. По нижней губе стекает капелька слюны, ноздри неистово раздуваются, пальцы мелко дрожат.