Андрей Гребенщиков - S.W.A.L.K.E.R. Похитители артефактов

Анкол вернулся в свою комнату и снял трубку телефона.

— Алло. Дежурный? Немедленно комендантский взвод и «неотложку» в мой дом. Нет, со мной все в порядке, дьявол бы тебя побрал. Это профессор Хертберн. У него острая шизофрения. Похоже, красные повлияли на его мозг. Да. Объявите общую тревогу и доложите министру обороны Бигу Мистейку. Кажется, они вот-вот нападут. Все. Жду взвод и врачей как можно скорее…

Доктор пристально смотрел в медицинскую карту больного. Хмурил брови. Цокал языком и качал головой.

— Ну, батенька, вроде все было относительно неплохо. Что же вас до такого состояния довело-то?

Больной, совершенно бледный, в поту и лихорадке, лежал на кушетке и безвольным взглядом смотрел в потолок.

— Все началось с простой изжоги, доктор.

— И что вы сделали?

— Выпил пару таблеток от изжоги.

— А потом?

— Потом мне становилось все хуже и хуже.

— И вы стали пить все больше и больше таблеток. Верно?

— Верно, — простонал больной.

— И напоследок вы выпили их столько, что едва дуба не врезали. Я правильно понял?

— Я просто не знал, как быть. Мне было все хуже и хуже.

— Понимаю. Но самолечение, дорогой вы мой, это нечто вроде самоубийства, только несколько изощренного. Вы ЭТО понимаете?

— Теперь да… Доктор… помогите мне…

— Этим я и собираюсь заняться, любезный.

В палату вошла медсестра.

— Доктор, анализы готовы.

— Чудесно. И как они?

— Боюсь, слово «чудесно» тут не подойдет.

— А конкретнее?

— Эритроциты и лейкоциты вне нормы. Отмечен аномальный дисбаланс белых и красных кровяных телец. Также налицо острое химическое отравление.

— Ну, тут, я думаю, помогли — в кавычках — бесконтрольные пачки таблеток, что он принимал. Значит, так. Больного — в отделение интенсивной терапии. Немедленно! Но первым делом необходимо промыть ему желудок, равно как и кишечник.

— Сделать ему клизму?

— Совершенно верно. Прогоните через него столько воды, сколько я бы за год не выпил. Всю гадость из него надо вымыть немедленно и лишь потом приступить к лечению.

— Доктор… а может, не надо клизмы? — простонал больной.

— Простите, дорогой вы мой. Но ваша болезнь… общее состояние вашего организма не оставляет нам иного выбора. Есть такое слово — НАДО. Да вы не беспокойтесь. Вы в надежных руках…

Никой аудиенции с президентом у Альберта Хертберна так и не состоялось. Его схватили в ту же ночь, когда он разговаривал с красным ученым. И теперь бывший профессор с тоской смотрел на внешний мир через зарешеченное окно одиночной палаты психиатрической клиники. А за окном творилось что-то невообразимое: звучали торжественные военные марши, пролетали новейшие боевые самолеты, слышался лязг танковых гусениц. Все готовились к большой войне, которая теперь была неминуема.

Дверь без ручек и с замком снаружи открылась. В палату вошел психиатр в сопровождении двух громил на случай буйства пациента.

— Ну, как вы, голубчик? — ехидно улыбнулся врач.

— Послушайте! Я профессор Альберт Хертберн! Мне необходимо немедленно встретиться с президентом и сообщить ему нечто важное!

— Понимаете, президент сейчас очень занят. Но если хотите, то можете пока изложить вашу проблему императору Наполеону. Он в соседней палате.

— Я не сумасшедший, черт вес дери!

— Я знаю. Но ведь и я не доктор. Я Санта-Клаус. Вы не верите мне?

— Нет!!!

— Тогда почему я должен верить в то, что вы не сумасшедший?

— Идиот! Мы все на пороге апокалипсиса! Если все это безумие не остановить, то нам всем придет конец! Таблетки не помогают этому организму, и он сделает то, что нас уничтожит!

— Дорогой вы мой, — снова расплылся в улыбке психиатр. — Я совершенно с вами согласен.

— Правда? — с надеждой в голосе проговорил Хертберн.

— Да. Чистая правда. Я согласен, что таблетки не помогают. И что это безумие надо остановить. — Произнеся эти слова, доктор обратился к санитарам. — Вколите ему десять кубиков антишизопромопсиходролла. Немедленно.

— Нет… — замотал головой бывший профессор. — Нет! Вы не понимаете что творите!!!

Но психиатр и санитары думали иначе и были уверены в том, что уж они-то совершенно точно понимают, что творят. Они ведь делали свою работу.

Ночь была необычайно светлой. Может, так действовал на восприятие вколотый днем препарат? Альберт медленно поднялся с больничной койки и, шатаясь, побрел к окну. Где-то вдалеке из динамиков вещали о той угрозе, которую несут их обществу красные, и обещали, что скоро славная гвардия поставит их на место и покажет свою силу. Вещали о том, с каким воодушевлением резервисты создают на призывных пунктах бесконечные очереди из желающих положить конец красной угрозе. Вещали о новых танках и самолетах. О новых бомбах и линкорах, которым нет равных во всем мире. Вещали о том, что бог любит нацию и президента.