Валентин Леженда - Непобедимый эллин

Ворох разбросанных по полу тканей пришел в движение, и из него возник, вернее, встал на ноги могучий обнаженный мужила. Плетеная люлька была надета на его чернявую голову на манер боевого шлема.

— Стража-а-а-а… — жалко просипел Амфитрион, выхватывая из ножен меч.

— Мужик, я что-то не очень понял, — несколько недоуменно проговорил могучий незнакомец. — У вас во дворце вино есть или вы все тут заядлые трезвенники?

Судорожно дернувшись, Амфитрион стрелой вылетел из спальни, наткнувшись на бледную Алкмену. Искра понимания промелькнула в его безумных глазах.

— Ага! — зловеще зашептал полководец, неумолимо сверля благоверную взглядом. — Значит, вот где ты прятала своего любовничка…

Короткий греческий меч зловеще взлетел вверх, но опуститься так и не успел, ибо из детской выдвинулась огромная волосатая ручища, сгребла Амфитриона в охапку, затем приподняла над полом и…

— Не трожь маманю, козел, — зловеще донеслось из-за двери.

Алкмена вскрикнула и повалилась на лежавшую у дверей обморочную служанку.

— Эрот, голубчик, — недовольно пробурчал Зевс, вглядываясь с Олимпа в земли смертных через огромной длины суставчатую подзорную трубу, — пошли-ка ты в Фивы Гермеса, пусть там разъяснит этим несчастным, что к чему.

— А ну, дай глянуть в телескопис! — тут же потребовал юноша, и Тучегонитель неохотно ему уступил.

— Да-да, — пробормотал Эрот, крутя блестящие ручки настройки, — с твоим Гераклом непонятка вышла. Неужели он всего лишь за несколько часов так вымахал?

— А вот это тебя нужно спросить, — ехидно ввернул Громовержец. — Всё, пошел-пошел! Гляди, уже на линзы надышал, паразит. Зови Гермеса, а то мой сынуля там сейчас навоюет.

Жадно припав к смотровому глазку телескописа, Зевс не без удовольствия наблюдал, как Геракл голыми руками с легкостью расшвыривает набежавшую воинственную стражу.

— Сразу видно — моя кровь! — пробормотал с самодовольной гордостью Тучегонитель.

Возникшая было нелепая семейная баталия быстро улеглась, стоило только спуститься в Фивы с Летающего острова богов быстроногому посланцу Зевса Гермесу.

Геракл к тому времени уже разнес большую часть дворца фиванского царя, на службе у которого и воевал полководец Амфитрион.

Кровь да неистовая силища так и кипели в могучем сыне Зевса и ежесекундно искали выхода. Молодой Геракл страстно желал сеять вокруг себя хаос и разрушение. В общем, с самого дня своего рождения герой научился наживать на свою чернявую голову колоссальные проблемы.

— Да усмирите же его кто-нибудь в конце-то концов! — в сердцах возопил фиванский царь, приваленный надломившейся мраморной колонной.

И именно в этот момент во дворец залетел божественный вестник Гермес, сверкая своими быстрыми огненными сандалиями.

После получасовой беседы всё стало на свои законные места. Родителям героя было объяснено, кто такой на самом деле их великорослый сынишка, почему он стал так быстро расти и какая великая миссия ожидает «малыша» в будущем.

Алкмену быстро привели в чувство, нянек-служанок за ненадобностью разогнали, Амфитриону дали валерьянки, ругающегося царя извлекли из-под обломков, ну а Геракла на всякий случай Гермес связал, но поразмыслив, всё же дал могучему герою неразбавленного вина.

Зевс на Олимпе сокрушенно покачал головой:

— Малютке день от роду, — задумчиво протянул Тучегонитель, — а его уже спаивают бесшабашные родственники…

Если чего-то фиванцам и было жаль, так это разрушенного царского дворца.

Напившийся вина, освобожденный от веревок, расслабленный Геракл спокойно кемарил в детской. Где-то невдалеке громогласно наставлял Алкмену с Амфитрионом быстроногий Гермес.

Всё вроде бы утряслось.

Всё да не всё.

— Вот. — Гера протянула трясущейся от страха богине раздора Эриде прозрачную запечатанную колбу, в которой шевелились две ядовитые змеи. — Спустишься сейчас в Фивы и подбросишь гадов в кроватку малышу. Я знаю, что тебе лучше, чем кому-либо из нас, удается становиться невидимой.

— Но ведь он умрет! — в ужасе воскликнула Эрида.

— Кто умрет?

— Младенец!

— Ну, естественно, а ты чего, собственно, ожидала? Геракл для меня ходячий позор, официально признанный незаконнорожденный сын Зевса! Этот бабник при всех олимпийцах сознался, что изменил мне, подумать только! Нет, я этого не потерплю.

— А что, если младенец уже начал расти? — опасливо предположила богиня раздора, пряча под черной одеждой сосуд со змеями.