Юлия Зябрева - АнтиСУМЕРКИ. Блог вампира

-- Хорошая и плохая? -- прищурился Акакий.

-- Обе плохие! -- захохотал Степан. -- Можно, я скажу ту, что похуже?

-- Ну давай, -- милостиво разрешил Рауль.

-- В общем, так, -- рубанул ладонью воздух Степанищев. -- Так! Ты помнишь Вольдемара?

Акакий скривился, словно ему под нос сунули что-то, что умерло не своей смертью неделю назад в жарко прогретом помещении.

-- Вольдемар Заболонский...

Медленно выцеженное сквозь зубы имя превратило друзей в китайских болванчиков, ритмично кивающих головами.

-- Вольдемар Заболонский!

Ещё бы Акакию не помнить эту личность.

Впервые Мерзлихин и Заболонский пересеклись на телестудии, где снималась программа "Вечерние прогулки с..." Оба были операторами, только почему-то Акакию камера служила продолжением тела -- любая камера! -- и он понимал с полуслова, что от него требовалось. А Заболонский выбрал другую тактику прорыва в "верхние эшелоны" и любимчики. Он, стоит признать, действительно был вполне хорош собой и считал, что красивым людям всегда и везде должны уступать все те, кто особой красотой не отличается. Вольдемар стал мешать Мерзлихину, чем только мог. Дело доходило даже до перетирания проводов в камере, именно перетирания, а не перерезания, чтоб причастность Заболонского обретала полную недоказуемость.

Примерно в то время Акакий познакомился и с Раулем. Тот пытался всем объяснить, что на самом деле Мерзлихин ни на йоту не уступит во внешней красоте Заболонскому, а во внутренней даст ещё и приличную фору, но ведь Акакий не давал сбрить бороду и сделать нормальную стрижку...

Вольдемар был всего лишь человеком и многого просто не понимал -- а связанные по рукам и ногам декретами о цивилизации вампиры ничего не могли с ним сделать.

Ну, или просто не хотели. Больно надо, нервы портить из-за какого-то там жалкого человечишки! Он мигнёт и погаснет, а им ещё жить, и жить, и жить...

-- Ну так и в чём же новости, плохая и ещё одна плохая? -- поторопил друзей Акакий, усилием воли задвинув подальше неприятные воспоминания.

-- Первая: Вольдемар Заболонский перевёлся работать в "Шарм".

Акакий почувствовал, как сводит нёбные мышцы, как против его воли выдвигаются клыки:

-- Что ж! В этот раз я буду действовать его методами! А вторая новость?

-- Вторая новость: он наш начальник, -- тихо-тихо прошептал Степан.

Рауль стоял, упершись взглядом в кирпичную стену. Наверное, рыжие жилки складывались в очень интересный узор.

-- Я буду просить, чтоб меня куда-нибудь перевели, -- так же тихо, как Степан, сообщил он.

-- Вот уж нет! -- взорвался Акакий. -- С какой стати мы будем бегать от этого придурочного человечка?! Я -- остаюсь! И вы, если вы всё ещё мои друзья, тоже остаётесь! Со мной! Кто он, в конце концов?! Букашка! Мы дадим ему бой, который он запомнит до конца своих букашьих дней!..

Рауль погладил Акакия по руке, успокаивая.

Подействовало: Мерзлихин даже смутился, правда, несильно.

-- Извините! -- радостно объявил он, и друзья не уловили в его голосе ни капельки раскаяния.

-- А я тут научился гадать по радужке! -- поспешил сменить тему Рауль.

Акакий нахмурился:

-- То есть как?

-- Вот смотри... -- ле Руж взял Мерзлихина тёплой ухоженной рукой за бороду и чуть повернул его лицо к свету. -- Смотри на меня.

Акакий вздохнул и заглянул в тёмно-голубые глаза друга.

Рауль был похож на итальянца. Каштановые волнистые волосы, яркие светлые глаза, смуглая кожа... кому оно надо знать, что это краска, линзы и солярий!

И тут глаза его подёрнулись ледком, меняя цвет с голубого на серый. Выходит, всё-таки не линзы. Акакий дёрнулся, пытаясь отстраниться, но пятерня ле Ружа держала его за бороду очень и очень крепко.

-- Стёп... -- тихонько позвал Мерзлихин второго друга, но тот деликатно отошёл слишком уж далеко.

Рауль закатил глаза и заговорил не своим, слишком низким и грубым голосом:

-- Она... она идёт... идёт к тебе... она... она проходит... проходит мимо... а ты, ты смотришь на неё, ты думаешь о ней... но она идёт мимо!

Шорох тормозов вывел Рауля из транса и заставил разжать пальцы на бороде Акакия.

Тёмно-вишнёвый, гладенький Maserati 3200 GT с разгону затормозил у дверей телестудии. Дверь водителя открылась, и мир провалился в замедленный рапид.

Полутьма салона неохотно выпускала изящную ножку в ажурном чулке -- чулке! Длина юбки позволяла увидеть широкую кружевную резинку! -- и лакированной туфельке на шпильке, потом другую ножку, потом две тонкие, одновременно хрупкие и гибкие руки, похожие на двух экзотических змей... детали впечатывались в мозг Акакия одна за другой, но в общую картину сложились только тогда, когда обладательница длинных ножек и гибких рук подошла вплотную к Мерзлихину.