Юлия Зябрева - АнтиСУМЕРКИ. Блог вампира

Эдик пятился, наблюдая, как я поднимаюсь, вытряхиваю из волос иголки и кусочки коры. Да уж... а эту прядь придётся выстричь -- с таким количеством сосновой смолы и моему шампуню не справиться!

Ну, Эдик. Ну, погоди!

Я зарычала, пригибаясь к земле, и потянулась к Эдуарду Клюеву скрюченными в пароксизме страсти пальцами. Если бы он не рванул тут же, куда глаза глядят, не разбирая дороги, то эта круглая полянка между пятью сосёнками стала бы местом его смерти.

Окончательной и бесповоротной! Я оцарапала его, когда пыталась укусить, и запах свежей крови, стократ более сильный, чем обычно, позволил Внутреннему Дикому стать Внешним.

Фролищенским борам и в страшном сне не снилось, что по ним будут мчаться, сломя голову, бешенная вампирша и удирающая от неё обречённая жертва.

Обречённая? Да!

Клюев бежал, отчаянно петляя между соснами, и я от всей души забавлялась, повторяя его манёвры и даже совершенствуя. В частности, поворачивая, пару-тройку шагов я совершала по стволам сосен -- когда Эдик оглядывался, чтобы узнать, не отстала ли, часом, погоня.

Нет!

Мне нравилось обегать его по кругу и спрыгивать с нижних веток ему под ноги, как раз когда он расслаблялся, обернувшись назад и не увидев там меня. Нравилось, как пахло его разогретое бегом тело.

И то, что он становился всё медленнее. Уставал.

Когда у него не осталось сил, чтобы бежать, и он упал передо мной на колени, складывая руки у груди и умоляя, чтобы я пощадила его, я даже на миг задумалась -- ведь не хотела же его убивать, хотела ограничиться парой-тройкой глотков, так может быть...

Нет! Мой Дикий расхохотался над всеми этими филантропскими идеями, и я медленно, с наслаждением вонзила клыки в податливую горячую плоть.

О, да! Да, да, да...

Я сошла с ума.

Я точно сошла с ума.

Я только что убила Эдуарда Клюева!

Безжизненное тело, простёртое на ковре сосновых иголок казалось живым. Оно ещё было тёплым, но в нём больше не было ни капли крови!

Завизжав, я бросилась бежать, куда глаза глядят...

Глядели они на пакетик донорской крови.

Обычно мне снилось, что я кого-то убиваю ради крови, как дикая, когда мне действительно необходимо было сделать пару глотков. Но вот она, донорская, передо мною, а мне её не хочется, совершенно. И мне страшно оттого, что я понимаю: мой Внутренний Дикий скоро начнёт меня уговаривать наяву.

Я ведь хочу попробовать кровь Эдика на вкус.

Очень хочу.

Прохладное утро радовало свежестью -- вчерашняя гроза как следует очистила воздух. Я распахнула сначала окно в головах кровати, потом окно в ногах, и мощные потоки воздуха, пропитанного хвойными ароматами, тут же выявили десяток не отловленных пёрышек. Вчера я собрала их все в пакет и решила пока не выбрасывать, мало ли, на что сгодятся в сельском хозяйстве...

Спрятав на место кровь, прислушалась: внизу царило небывалое оживление. Похоже, тётя Валя решила прийти с утра пораньше и накормить папу завтраком.

Папу? А меня?

Быстренько причесавшись на два умильных хвостика, чуть подкрасив ресницы для завершения образа девочки-умницы, я легко и беззаботно, вприпрыжку по лестнице, спустилась вниз.

Тётя Валя слегка смутилась при виде меня. Папу не пришлось дважды просить, чтобы он предложил ей вернуться. Мы с Захарченко даже успели обговорить мою частичную бытовую неприспособленность и я дала слово брать у Валентины уроки по домашнему хозяйству. Но с осени! Какие уроки летом?

Они с папой ещё не завтракали, стол был сервирован на троих. Получается, ждали меня. Это было так... мило! Ревность зажужжала сразу в оба уха: мама редко-редко, под большое настроение готовила завтрак на двоих. Мы почти никогда не завтракали вместе, хотя зачастую у неё не было необходимости уходить раньше... но я всё равно люблю свою маму!

Ревность с оборванной жужжалкой обиженно уползла подальше от моих ушей.

Завтрак прошёл в непринуждённой обстановке перекрёстного допроса. Тётя Валя и папа очень сильно интересовались, как проходят первые дни на новом месте, познакомилась ли я со здешними ровесниками, какие у нас отношения... мне не составляло труда отвечать беззаботно-весёлым тоном и делать вид, что допроса не замечаю. Сама же смотрела, как они реагируют на мои ответы.

Папа искренне радовался, что у меня так много друзей и подружек, что я перезнакомилась уже почти со всеми своими сверстницами, что никакого конфликта с Клюевыми не возникло, и не отвечал на мои вопросы -- а с чего бы вдруг у меня быть конфликту с Клюевыми?