Вячеслав Бакулин - S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник)

Память хранит девственную чистоту, лишь странные, не до конца выветрившиеся образы вяло маршируют по измученному сознанию… Вот я в полный рост, на левом плече сидит и сучит копытцами миниатюрный чертик. Вот значительно увеличившийся в размерах здоровенный рогоносный мутант с шаловливым хвостом-помпончиком. Теперь я восседаю на его плече… С нами кто-то третий, пушистый и миловидный, в огромных передних зубах зажат крепкий на вид орех…

«А орешки непростые/Все скорлупки золотые/Я – дрочистый изумруд/Вот что чудом назовут», – звонким голосом вещает пушной зверек, не выпуская добычи из крошечных лапок.

Где-то глубоко в земле беспокойно ворочается великий русский поэт… Мне стыдно перед ним, и одновременно очень легко, до неприличия весело. Пусть Токсичная Барби из Радиоактивной Пустоши проигнорировала наше спиритическое воззвание, зато в компании с чертиком и белочкой забываешь обо всех печалях и тревогах.

Когда приходит время прощаться, два самых милых и любимых существа синхронно машут мне вслед своими хорошенькими, миниатюрными лапками – зелененькой и рыженькой! Идя по ухабистой дороге протрезвления, я плачу от исчезающе мимолетного ощущения счастья.

Тяжелые веки медленно, с великим трудом распахиваются. Первое, что вижу, – расширенные от удивления зрачки сексапильной лесбы. Она смотрит на меня в упор.

– Если я не пересплю с джентльменом, водящим дружбу с чертиком и белочкой, значит…

Я уже не слышу слов удивительной барышни, читающей чужие алкоголические сны, – наверное, она тоже слегка мутант! Ее отвердевшие соски, бесстыдно выглядывающие сквозь прозрачную блузку, лишают меня дара речи, дара слуха, да и многих иных даров…

«Ты лгунья, – думаю я из последних сил. – Говорила, что на мужиков у тебя не…»

«Какой сладостный бред, какой сладостный бред», – ее мысли бесцеремонно перебивают мой робкий ментальный шепот.

Когда я увожу ее из бара, бармен лукаво подмигивает мне на прощание; игривый хвост с бомбошкой рисует в воздухе похабные картинки. «Я – дрочистый изумруд», – вполголоса декламирует некто пушистый, нерешительно выглядывая из-за правого плеча.

Госпожа Фортуна, какая долгожданная встреча! Оказывается, ты любишь тернистые и непрямые пути… Воистину, женщины – странные создания!..

Дорога от Дома на Пост идет через Смрадный Туннель. Дом – так называем его мы. Все, кроме Иваныча, он говорит не Дом, а Убежище, но что такое Убежище, знает он один.

Нам по четырнадцать лет, счет ведет Иваныч, он каждый день делает на стене Дома зарубку. А сам Иваныч очень старый, ему уже почти двадцать пять. Он один помнит, как было, когда настал Здец, и Город над нами рухнул. Еще он знает, почему все люди разделяются на Карантин и Заразу, только это очень сложно. Иваныч нам объяснял, но поняла только Катька, она из нас самая умная. Зараза – это мы, а Карантин – те, кто за нами охотится.

Так вот, если выйти из Дома, то попадаешь в Смрадный Туннель. По нему надо идти, держась правой стены, и тогда там, где рельсы кончаются, будет Крысиный Лаз. Самые лучшие крысы в нем живут, большие, мясистые. Катька с Танькой варят из них такой суп – объедение.

Как через Крысиный Лаз проберешься, наверх пойдет лестница. Взбираешься по ней, в конце и будет Пост – дырка такая в земле, через которую все видно. С одной стороны – развалины Города, а с другой – пустырь и потом поле. В конце поля Карантин и стоит, сразу за ним лес начинается. Карантины, они даже на людей не похожи, все в тряпки замотаны, а на головах – шапки резиновые со стеклянными очками. Иваныч говорит, что Карантины это носят, чтобы не стать Заразой, как мы.

Зараз становится все меньше и меньше. Нас в Доме раньше много было, а осталось всего пятеро. Это если с Иванычем, а он не ходит, только ковылять, скрючившись, может. Так что бойцов, получается, только четверо. Остальные в Паучьей Шахте лежат, шесть моих братьев и три сестры. Их всех Карантины постреляли. Кроме Руслана, он единственный сам умер, Иваныч говорит – от цинги. Мало не только нас осталось, других Зараз тоже. Кротов, что дальше по Смрадному Туннелю живут, и Крысоловов, что еще дальше. А раньше Кротов было сорок Зараз, и Крысоловов не меньше.

Мы сидим с Танькой на Посту, сегодня наша очередь дежурить. Танька красивая, у нее длинные волосы, почти до плеч, и густые. А глаза большие и черные. Правая щека у нее красная от ожога. Танька этого стесняется, а мне она так еще красивей кажется. И потом, Танька добрая, почти такая же добрая, как Иваныч. Я ее очень люблю, может быть, даже больше, чем Катьку, несмотря на то что Катька – настоящий боец. Она, наверное, даже лучший боец, чем я или Генка.