Дмитрий Рыков - Гол-2018

– И что теперь?

– Отправим их на миллиарды парсеков отсюда.

Когда недвижимые тела протащили внутрь Стоунхенджа и положили перед алтарём, второй Надзиратель застонал. Гость и его ударил в солнечное сплетение – тот сразу затих.

– Жестокий ты какой-то, – не одобрил его старик. – Чего мучаешь, убил бы сразу, – и показал на торчавший из кармана Королёва распылитель.

– Я – не убийца, – ответил младший друг. – Раздевайте их.

– Зачем? – обалдел внук.

– Иначе они никуда не денутся.

С Надзирателей сняли безупречные британские костюмы, по всей видимости, с Бонд-стрит, новенькие сорочки, отличные туфли и бельё. Как только тело главного опустили на камень, оно пролежало там ровно десять секунд и вдруг исчезло.

– А-а – что это?! – закричал Ларс.

– Вот когда твоего деда сорок пять лет назад пырнули ножом в живот в Плимуте, вот то было зрелище – кишки, кровища! – а это ерунда какая-то, – заметил моряк. – Ну, лежало тело, ну пропало… Хотя, Дэн, я и сам удивлён. А?

– Принцип телепортации. Он уже дьявол знает где. Давайте второго.

Когда исчезло ещё одно тело, Ноан собрал вещи и направился к машине.

– Когда ты мне все объяснишь, малыш? – семенил за ним старик, а чуть в отдалении – Ларс.

– Потом, Андерс, потом. Обещаю, всё расскажу. Надо уехать отсюда, поменять машину и срочно покинуть Англию. Спрятаться как можно дальше. В самом-самом пустынном месте. Хотя бы на год. Мне нельзя жить общественной жизнью. Понятно?

– Мне понятно, что ты вступил в какое-то дерьмо – и старина Андерс должен тебе помочь.

Внук прыгнул в автомобиль и завёл двигатель. Дед и гость упали на заднее сиденье, дрожащий Ларс рванул с места.

– Как я брошу машину? – размышлял старик. – Она ведь чужая, надо вернуть.

– Заплатишь штраф, ерунда. Знаешь, я же собирался сегодня м… улететь. Насовсем.

– И что остановило?

– На Земле я смогу прожить максимум одиннадцать лет – до следующего цикла солнечной активности. А на родине мне предложили ближайшие лет пятьдесят с хвостиком провести в заточении. Да ещё и поковыряться у меня в мозгах. В общем, я выбрал, пусть и скоротечную, свободу.

– Ну и правильно! А как же ты мог улететь, не сказав об этом старику, бросить его одного?

– Ты бы не понял. А чтоб не обижался, я попросил Василь Никитича перевести тебе пять миллионов.

– Пять миллионов?

– Да, долларов.

– Это такая шутка?

– Нет.

– Дай поцелую! – и рыбак звучно чмокнул его в щеку. – Ларс, тормози! Я вижу пункт проката! Иди, возьми самую неприметную машину!

Когда внук убежал выполнять приказание, Андерс сказал:

– А эту километра через два бросим на дороге. Нет, оставим за каким-нибудь безлюдным строением. Я правильно тебя понял?

– Правильно.

– И на скоростном поезде под Ла-Маншем во Францию. Правильно?

– Правильно.

– А потом в Данию.

– Правильно.

– А потом мы возьмем немножко другую лодку и пойдем в кругосветку. И никому об этом не скажем. Правильно?

– Да, именно так.

– И год нас не будет не слышно, не видно.

– Ты умница…

Через неделю из порта Копенгагена вышла белоснежная красавица-яхта «Лорелея». Она могла идти и под парусами, и на винтовом ходу. Управлял ею седой, пожилой, но ещё крепкий мужчина со шкиперской прямоугольной бородой. Помощником у него считался симпатичный парень со смешным гребнем на голове.

На этом судне были справедливы не все морские законы. В частности, это касалось присутствия женщин на борту.

– Ларс! – пронеслось над палубой. – Возьми шарф, тебя продует!

– Да ладно, ма! – отозвался юноша. – Ещё тепло! Вечером одену!

– Опять мать не слушаешь! – раздался грозный мужской голос.

– Нечего её слушать! – прикрикнул на всех старик. – Здесь команды отдает один человек, капитан! И это – я!

На корме стояла другая женщина, много младше первой. Перегнувшись через ограждение, она смотрела на выбегавшие из-под судна пенные следы. Солёный морской ветер развевал её роскошные волосы. Сзади к ней подошёл стройный молодой человек с коротким тёмным бобриком на макушке и маленькой тёмной бородкой. Он тронул девушку за плечо. Она повернулась, на миг прикрыла веками свои синие глаза и улыбнулась.

– Тебе идёт быть брюнетом, – произнесла она. – Только надо постоянно подкрашивать этот ёжик.

– А что скажешь о моих цветных линзах?

– «Очи чёрные…» Супер!

Юноша обнял подругу, она с готовностью крепко к нему прижалась.

Над ними летали буревестники, изредка пикируя к поверхности воды за рыбой, на небе кудрявились редкие белые облака, а вдаль, за самый горизонт, насколько уходил взгляд, простиралось бескрайнее море.