Сергей Платов - Собака тоже человек!

— Ну, значится, так, ты садись, а поесть я все равно принесу. На голодный желудок проблемы решать противопоказано. Да что я тебе рассказываю, ты же знаешь.

Я, конечно, знал эту прописную истину, но есть действительно не хотелось. Ну разве только червячка заморить.

Я осмотрелся. Зал был примерно наполовину пуст, но сразу было видно, что трапеза только началась. Люди молча поглощали пищу. Сейчас они насытятся, и потечет неторопливый разговор за чаркой медовухи, потом разговор станет громче, количество выпитой медовухи тоже, многие перейдут на крик, а потом… Не, Матрена не допустит никакого потом. А уж с ней не будет связываться ни один здравомыслящий человек.

Через минуту на моем столе оказалось два кувшина медовухи (правильно, чтобы лишний раз не бегать), холодная телятина, жареная курочка, ну и так, по мелочи… Заливной язычок, сало, соленые грибочки, хлеб, овощи. В общем, ровно столько, чтобы с голодухи не наделать глупостей.

Я наполнил две кружки пенной сказкой и стал ждать Матрену. Во как меня довели, даже выпивка в глотку не лезет.

Наконец хозяйка разобралась с остальными клиентами и присела ко мне. Мы молча чокнулись, и я осушил все до дна. Матрена сделала пару глотков, поставила кружку на стол и вопросительно уставилась на меня.

— Ты только мне заранее посчитай, сколько я тебе должен за сегодняшний ужин?

— Это чегой-то?

— Ты уж не обижайся, — хмуро проговорил я. Налил еще медовухи и умял куриную ножку.

— Хм, так если по-честному, я тебе еще приплатить должна, — хитро прищурившись, выдала Матрена.

От неожиданности я чуть было не подавился соленым груздем.

— После того как ты тут у меня порезвился, я теперь за обед в отдельном кабинете, с дубком посередине, беру две цены. А скоро, наверное, три буду брать, так как очередь занимают за неделю.

— Так ты знаешь, что это был я?

— Еще бы не знать! Да уже весь город знает про твои подвиги, и повсюду напевают: «О великий Даромир, покоритель темных сил, нечисть храбро победил, о тебе узнал весь мир!» Слог, конечно, жуткий, но как реклама вполне проходит. Так что, друг ты мой лохматый, денег я с тебя не возьму.

Обязательно найду луговых и оторву им… Ну, в общем, найду что оторвать. Хоть бы припев переделали. Это ведь не белкам на полянках петь, это город.

— Ну коли так, то ладно. А то я очень переживал, что мебель попортил.

— Не переживай. Расскажи лучше про свою рыжую подружку. Ох ты и проказник, такую кралю окрутить! Сам справился или колдовал?

Я опять чуть было не подавился. На этот раз куриным крылышком.

— Сам, — откашлявшись, буркнул я и принялся уничтожать телятину.

Матрена внимательно посмотрела на меня. От такого взгляда жалкие остатки аппетита могли исчезнуть в неизвестном направлении.

— Ой, братец, не темни. Рассказывай все по порядку.

— Что тут рассказывать? — со вздохом выдал я, опрокинув в себя еще кружечку.

— Ну там про нечисть и ваши похождения я в общих чертах наслышана (теперь я знаю, почему вымирают луговые спиногрызы — их убивают разозленные колдуны), расскажи про дела сердечные. Видно же, что тебе выговориться надо. А уж я, чем смогу, помогу.

Вот поразительно, знаю Едрену-Матрену всего ничего, а доверяю ей полностью. Не прошло и пяти минут, как она была в курсе всех моих переживаний. Нас, конечно, пытались прервать другие клиенты, мол, у них что-то там кончилось, но суровый взгляд хозяйки кабака и вид ее увесистого кулака, пока мирно лежащего на столе, быстро успокоил самых нетерпеливых.

Закончив свой душещипательный рассказ, я уставился на мою большую собеседницу, справедливо полагая, что она немедленно со свойственной ей обстоятельностью подскажет, как мне поступить. Вместо этого она встала из-за стола и со словами: «Сейчас ещё выпить принесу» — ушла. Ну и дела!

Вернувшись и поставив два кувшина на стол, хозяйка молча наполнила наши кружки до краев, чокнулась со мной и выпила содержимое своей залпом. После этого она решительно пошла в зал к робко зовущим ее клиентам. Минут десять суетилась между столиками, явно растягивая время. Я терпеливо ждал. Наконец Матрена села рядом.

— Ну так, значит, ты теперь опять будешь учиться? — как ни в чем не бывало, спросила она.

У меня аж челюсть отвисла от такого коварства.

— Матрена, очнись. Какая учеба? Ты скажи лучше, что мне делать!

— Что делать, что делать… — пробормотала Матрена. — Я не знаю, что делать.

— Как это?

— А вот так. — В ее голосе вдруг появились стальные нотки. — Решать должен ты, к моему великому сожалению, здесь я тебе не помощник. Впрочем, и никто тебе тут не поможет. Частенько то, что подсказывает сердце, оказывается полной противоположностью тому, что твердит тебе разум. Надеюсь, что сделаешь правильный выбор.