Терри Пратчетт - Эрик, а также Ночная стража, ведьмы и Коэн-Варвар

Однако забавно… Ринсвинд вспомнил знаменитого деревянного коня, которого использовали для того, чтобы обманом пробраться в укрепленный город. Разве внутри коняги были всего двое людей? В следующей мысли, которая пришла ему в голову, было что-то неизбежное.

— Извини, — обратился он к стражнику. — Та, э-э, та вторая деревянная штуковина за воротами… это, наверное, не лошадь?

— Ну, разумеется, вам ли об этом не знать, — хмыкнул тот. — Вы же шпиёны.

— Держу пари, она более прямоугольная и вроде как поменьше размерами, — продолжал Ринсвинд. Его лицо выражало невинную любознательность.

— Уж будь уверен. Вы, эфебцы, всегда страдали от недостатка воображения.

— Понятно.

Ринсвинд сложил руки на коленях.

— Только попробуй убежать, — предложил стражник. — Ну, давай. Попробуй — и увидишь, что будет.

— И, полагаю, твои сотоварищи тоже затащат ее в город, — гнул свое Ринсвинд.

— Вполне возможно, — согласился стражник.

Эрик захихикал.

До стражника начало доходить, что где-то вдалеке раздаются людские вопли. Кто-то попытался затрубить в рог, но через несколько тактов инструмент издал какой-то булькающий звук и умолк.

— Судя по всему, там идет неплохая драчка, — заметил Ринсвинд. — Люди завоевывают рыцарские шпоры, совершают геройские подвиги, обращают на себя внимание старших офицеров и все такое. А ты торчишь тут вместе с нами.

— Это мой пост, и я с места не тронусь, — заявил стражник.

— Абсолютно правильное отношение, — похвалил его Ринсвинд. — Неважно, что все остальные там, на улице, мужественно сражаются, дабы защитить родной город и любимых женщин от коварного врага. Ты оставайся здесь и охраняй нас. Самое то, что надо. Может, тебе даже поставят памятник на городской площади, если таковая еще останется. И напишут на нем: “Он выполнял свой долг”,

Солдат, похоже, крепко призадумался над его словами, и в это время со стороны главных ворот донесся ужасающий треск.

— Послушайте, — с отчаянием в голосе произнес стражник, — если я выскочу всего на минуточку…

— О нас не беспокойся, — подбодрил его Ринсвинд. — Ведь мы даже не вооружены.

— Точно, — согласился стражник. — Спасибо.

Он одарил Ринсвинда обеспокоенной улыбкой и бросился бежать в ту сторону, откуда доносился шум. Эрик посмотрел на волшебника с чем-то вроде восхищения.

— По правде говоря, это было потрясающе, — изрек он.

— Парень далеко пойдет, — отозвался Ринсвинд. — Он руководствуется здоровой военной логикой. Ну ладно. Бежим отсюда.

— Но куда?

Ринсвинд вздохнул. Он уже неоднократно пытался объяснить людям основы своей философии, но никто так его и не понял.

— Насчет того, куда бежать, можешь не беспокоиться, — сказал он. — Согласно моему опыту, это обычно устраивается само собой. Главное слово тут — “бежим”.

Капитан осторожно высунул голову из-за баррикады и рявкнул:

— Это всего лишь небольшой ящик, сержант. В него не вошла бы и пара человек.

— Прошу прощения, сэр, — возразил сержант. Его лицо было лицом человека, чей мир буквально за несколько коротких минут очень сильно изменился. — В этот ящик вошло по меньшей мере четверо, сэр. Капрал Непригод и его взвод, сэр. Я послал их попробовать открыть его, сэр.

— Ты пьян, сержант?

— Еще нет, сэр, — с чувством ответил сержант.

— Сержант, небольшие ящики не едят людей.

— А после этого он впал в ярость, сэр. Видите, что он сделал с воротами?

Капитан снова выглянул из-за обломков бревен.

— Ага. Он вдруг отрастил ноги и снес ворота, верно? — саркастически осведомился он.

На лице сержанта появилась улыбка облегчения. Наконец-то они друг друга поняли.

— В самую точку, сэр, — сказал он. — Ноги. Сотни чертовых ножек, сэр.

Капитан уставился на подчиненного свирепым взглядом. Сержант сделал непроницаемое лицо, которое передавалось по наследству от одного сержанта к другому с тех самых пор, как одна протоамфибия приказала другой, низшей по званию, собрать взвод тритонов и Захватить Этот Пляж. Капитану было восемнадцать лет, и он только что закончил военную академию, где с отличием выдержал экзамены по таким предметам, как классическая тактика, прощальные оды и военная грамматика. Сержанту было пятьдесят пять, и последние сорок лет он провел, нападая или подвергаясь нападению всяческих гарпий, людей, циклопов, фурий и прочих ужасных ходячих, ползучих или летучих тварей. Он чувствовал себя слегка обманутым.

— Что ж, я взгляну на это, сержант…