Сергей Мусаниф: Понты и волшебство

Прямо Рим какой-то, подумал я. Хлеба и зрелищ.

Рядом с заправочными колонками стояла только одна машина. Это была, как говорится, того, кого надо, машина. Черный с тонированными стеклами «мерин» в сто сороковом кузове с шильдиком «600» на кромке багажника с одной стороны и табличкой «Брабус» на противоположной.

Вокруг машины имели место быть пятеро субъектов. Четверо в одинаковых кожаных плащах до самого асфальта и в темных очках. Их можно было бы принять за близнецов, если бы они не разнились возрастом и комплекцией. Пятым был мой заправщик. Он сидел на мокром асфальте рядом с валяющимся там же заправочным пистолетом и всем своим видом давал понять, что только что получил тяжелые повреждения – в рабочее, спешу заметить, время – той части тела, которая просто необходима для ношения черных вязаных шапочек с вышитыми на них логотипами моей компании. Иными словами, ему только что дали в глаз.

Он молчал. Очевидно, сказать ему было нечего. Зато остальные орали напропалую, и, судя по тому, что один орал громче других, главным был он. Это был тип, телосложением напоминающий матерого хряка, правда, если бы сему достойному представителю непарнокопытного животного мира ударила бы в голову блажь вырядиться в черный кожаный плащ и передвигаться только на задних ногах. Я подошел поближе и остановился, предоставляя всем возможность высказаться. Хряк сразу заткнулся, смерил меня весьма недружелюбным взглядом и заявил, что хочет видеть менеджера этой заправки.

– По какому поводу? – поинтересовался я.

Отличающийся благоразумием Александр стоял метрах в двух позади меня и намного восточнее.

– По поводу обслуживания клиентов на этой дерьмовой заправке, – сказал он.

– Вас плохо обслужили? – спросил я.

– Да!

– И в чем же это выражалось, позвольте поинтересоваться?

– А кто ты такой, чтобы чем-либо интересоваться? – крайне невежливо и агрессивно спросил он.

– Я не помню, чтобы вы входили в круг моих близких знакомых, – сказал ему я. – И я так же не помню, что мы пили с вами на брудершафт, так что не вижу для вас никакого извинительного повода говорить мне «ты».

– Он не заплатил за бензин, – сообщил Александр с безопасного расстояния.

– Вот как? – удивился я. – Вы не заплатили за бензин? И после этого вы еще жалуетесь на плохое обслуживание?

– Я – Леня Подольский, – сказал хряк. – Я не собираюсь ни за что платить в своем районе.

– А я – хозяин этой заправки, – сказал я. – И спешу вас уверить, что на моих заправках платят все.

– Ага, – сказал Леня. – Так ты, значит, хозяин. С тобой-то я и хотел побазарить.

– По какому поводу? – поинтересовался я.

– Насчет того, кто и кому тут платит, – сказал он. – У тебя большой бизнес на моей территории, а Бог велел делиться.

– Я делюсь, – сообщил я. – Но Бог не указывал лично на вас, поэтому я делюсь с Андрюшей Беляевским.

– Андрюша Беляевский здесь не катит, – сказал Леня.

– Любопытное замечание, – сказал я.

– И будешь ты мне отстегивать… тридцать косых для начала. В месяц. А потом посмотрим.

– Весьма самонадеянно с вашей стороны, – заметил я, – ставить мне такие условия.

– Ты же не хочешь, чтобы тут все вспыхнуло? – спросил он.

– Определенно не хочу, – согласился я. – И готов принять для этого любые меры.

– Вот и прими, – сказал он. – Тридцать косых в месяц.

Человек явно не представлял реальных масштабов моего бизнеса, иначе не стал бы требовать столь скромную сумму, но просвещать его на этот счет я не собирался. Его разведка плохо приготовила свое домашнее задание, и это уже не моя проблема.

– Это солидная сумма, тридцать тысяч, – сказал я. – Хотелось бы уточнить, что именно я покупаю за эти деньги.

– Тишину и спокойствие.

– Тут и так было тихо и спокойно, – сказал я. – До вашего визита. Кстати, раз уж мы заговорили о тишине и спокойствии, я хотел бы уточнить, за что вы ударили моего человека.

– Этого?

– Именно его.

– Он оперся на мою машину.

– Это серьезная причина, – согласился я. – Но, понимаете, в любом обществе существуют какие-то нормы приличия и правила, которыми руководствуются входящие в это общество люди, и согласно этим правилам, ударив моего человека, вы нанесли оскорбление лично мне. Так что, я надеюсь, вы сможете правильно оценить то, что я сейчас сделаю.

Весовые категории у нас были примерно одинаковые, разве он был чуть полегче, поэтому особо соизмерять силу удара я не стал и врезал ему от всей души. А человек я душевный.