Ольга Болдырева - Как раздать долги

Я улыбнулся и начал рассказывать. Сначала фразы получались сухими, будто бы я говорил не о своей жизни, а читал отчеты, написанные кем-то посторонним. Мира не перебивала, только подалась вперед и жадно ловила каждое слово. Она редко моргала, и в сумраке библиотеки ее глаза казались почти черными. Впрочем, долго мой рассказ не продлился. Что-то казалось незначительным, чтобы об этом упоминать, о чем-то говорить просто не хотелось.

— Имя предложила Анабель, — я осекся, когда увидел, как переменилось выражение лица Миры, мелькнула даже мысль, что идея рассказать о новой семье была большой глупостью, — в общем-то как-то так… — стушевался, оборвав предложение и начал изучать свои руки.

Мне необходимо было спешить обратно в реальный мир, а не разговаривать с тенью бывшей жены. Но стоило только об этом подумать, как молчавшая Мира улыбнулась:

— Рада за тебя, Габриэль, сын — это прекрасно. А дочь и вовсе восхитительно. Я всегда мечтала о детях. Твоя Анабель молодец, мне бы хотелось увидеть ее. И конечно, ты хочешь вернуться к ним.

Мира посмотрела мимо, будто за спинкой моего кресла кто-то стоял, и прищурилась.

— Но ты уверен, что не совершишь ошибку? Это было бы слишком эгоистично с твоей стороны — постоянно подвергать их опасности из-за того, что не умеешь жить спокойно.

— Думаешь, если я останусь здесь, Анабель будет лучше?

— Конечно, — казалось, Мира удивилась, услышав от меня столь глупый вопрос, — у нее в распоряжении будет весь мир, и никто из твоих слуг не подвергнет жизнь княгини и наследников опасности. Неужели ты действительно думаешь, что творцы жуткие, кровожадные монстры? Что за предрассудки, Габриэль? Это слишком по-детски! Они очень устали, и у них найдутся куда более интересные и важные дела, чем мстить твоей семье. Творцы не любят лишь тебя и, как только ненавистное создание Отступника исчезнет из множественной вселенной, забудут про маленький, никому не нужный мир.

В какой-то момент мне показалось, что Мира молчит, а я слышу собственные мысли, которые уже давно не позволяли мне нормально спать по ночам и смотреть в зеркала. Конечно, осознание того, что ты всего лишь ошибка, не добавляет веры в себя, скорее уж превращает могущественного Темного князя в комплексующего из-за любой мелочи подростка.

— Пойдем, — Мира поднялась на ноги и протянула мне руку, будто бы боялась, что я сбегу прямо сейчас, — я покажу кое-что, а потом ты сам все решишь.

Ее ладонь была холодной, будто бы я прикасался к ледяной скульптуре, ожидая, что она вот-вот растает.

Цитадельская библиотека исчезла, стоило мне только моргнуть. Вокруг снова клубился молочно-белый вязкий туман. И стоящая рядом женщина казалась его частью. Мира стала какой-то неправильной, будто бы сумрак библиотеки ретушировал неточности в ее облике. Цвета поблекли, покрываясь неприятным серым налетом, и в пустых глазах отражался этот туман.

Я не обманывался: нельзя вернуться к жизни, если время перерезало нить так давно, что успело забыть твое имя и роль в судьбе вселенной. Я всем сердцем (за неимением души) любил Анабель, но все равно испытывал горечь, понимая, что женщина рядом — лишь эхо яркой, вредной Миры, которая придумывала абсурдные и смешные истории, не умела просыпаться раньше полудня и любила кислые яблоки.

И эта тень никогда не станет Мирой настоящей.

— Когда-нибудь все исчезнет, но не библиотека, — говорила она, пока мы шли сквозь туман, — в ней собраны книги вселенной, даже вечности не хватит, чтобы пролистать каждый том. И нам не будет скучно. Никогда, Габриэль, понимаешь?

Я думал о том, что вокруг больше не будут вспыхивать яркими искрами смертные друзья и так же быстро гаснуть. И понимал, что не хочу такой вечности. А как иначе? Путь любого человека стоит из поворотов, за которыми он кого-то оставляет. Это нормально. Но говорить об этом не хотелось. Пусть уж лучше считает, что я с ней согласен. Меньше споров и аргументов, которые могут прозвучать разумно.

Мы побывали в недалеком будущем — на дне рождения нашей с Анабель дочери, а потом заглянули чуть дальше, посмотрев, как повзрослевший Натаниэль занимает трон Темного князя. Алир, с выбеленными сединой волосами, говорит о том, что сын оказался достойным своего отца, что-то про мир и спокойствие. И в этот момент Мира рядом со мной заметила: Цитадель не рухнула, и время после моего исчезновения не завязалось в морской узел.

Затем мы вернулись в прошлое, и я с удовольствием вспомнил, как пробирался на Землю подстраивать творцам пакости, когда мне совершенно нечем было заняться. Увидев, что экскурсия не производит должного эффекта, Мира вздохнула и решила отойти от намеченной программы.