Антон Твердов - Приятно познакомиться

— Надо же, какое бездарное оформление… В следующий Раз ни за что не отдам рукопись этим халтурщикам… — и с Достоинством удалиться.

Вдохновленный успехом, я засел за новое произведение. Фирма-посредник вскоре разыскала меня сама. Я подписал договор, по которому обязывался сдавать каждый месяц новое произведение, а фирма в свою очередь обещала платить мне что-то вроде зарплаты. Да, по тем временам деньги совсем неплохие.

Но период везения продолжался недолго. Года три. Мой герой путешествовал по Загробным Мирам на протяжении пятидесяти двух книг, после чего созданный мною сериал прикрыли как изживший самое себя, и я прогорел. В отличие от того самого коммерческого писателя, моего, так сказать, крестника. Он собственноручно разработал модель идеального романа, легко членимую на ключевые эпизоды: «завязка», «интрига», «любовный треугольник», «пример противостояния героя окружающей среде» и более мелкие кусочки «драка», «погоня», «внутренний монолог №1», «внутренний монолог №2», «объяснение в любви», «временное торжество злодея»… Создал таблицу взаимозаменяемых эпитетов, метафор, имен собственных и афоризмов. Короче говоря, довел технологию создания романа до довольно простого процесса соединения в произвольном порядке уже существующих абзацев текста по созданной им же общей схеме среднестатистического современного произведения. Теперь, для того чтобы написать полнообъемный роман или повесть в любом жанре, у него уходило два-три дня. Писатель процветал, а меня перестали публиковать, фирма-посредник прекратила выдачу денег и посоветовала из фантаста переквалифицироваться в, например, мастера детективного или приключенческого романа. Или хотя бы найти для эксплуатации новый сюжет. Я честно пытался, но ничего у меня не получилось. Видимо, идея созданного мною на страницах бесчисленных произведений загробного мира, где умершим позволено все, чего не было позволено в мире живых, так прочно оккупировала мое сознание, что ни на какую другую тему я творить не мог. Фирма-посредник разорвала со мной отношения.

Армия мне не грозила, так как, не имея прописки, я в списках военкомата не значился. Тетка Нина предоставила мне угол в своей однокомнатной квартире и безропотно делила со мной однообразные и невкусные старушечьи обеды. Когда престарелая тетка надолго уезжала в деревню к своей не менее престарелой золовке, я на время ее отсутствия возобновлял давно перешедшие в вялотекущую стадию секретные интимные отношения с соседкой Катериной, некрасивой, а потому незамужней и бездетной женщиной, проживающей этажом ниже с родителями-иждивенцами и братом-инвалидом.

Я еще год помыкался без работы, пробавляясь копеечными репортажами в местной газетке, которая не брезговала и десятистрочными информациями о случаях бешенства среди бродячих городских собак или юбилеях мелких чиновников городской администрации, потом решил навсегда оставить творчество и поступил на службу — вторым заместителем редактора отдела доставки бесплатной газеты «Рекламный тилибом в каждый дом». Вот тогда-то меня и поразила странная болезнь, которой я, не обращаясь к медицине, самостоятельно дал название — избирательная ретроградная амнезия. А следствием течения болезни стали все вышеописанные, а также нижеприведенные события.

А свет в конце тоннеля ты видел? — Нет, — ответил сторож Семенов. — Не видел. Видел, как тараканы по плинтусам бегают.

— А жизнь промелькнула перед глазами?

— Это — да. Жизнь промелькнула. С самого начала. Как папка мне велосипед купил, как я три раза в пятом классе на второй год оставался. Как восемь месяцев в колонии сидел, как на Люське женился и как потом едва под трамвай не угодил, когда от нее убегал…

— Страшно было?

— Последнее, что я запомнил, — сказал сторож Семенов, — это как доктор говорит — мы его потеряли. Меня, значит.

— Тебе операцию делали? — осведомился внимательно слушавший охранник Леонид Переверзеев, которого все называли просто Ленчик.

— Нет, — помотал головой сторож Семенов. — Только еще везли на операцию. Я с каталки упал. Башкой треснулся, ты себе не представляешь. Главное — все сначала видел, слышал и ощущал. Как врачи вокруг меня суетились, как обратно на каталку втащить пытались… Не сразу у них это получилось, надо сказать. Я же тяжелый…