Надежда Первухина - Имя для ведьмы

— Ботинки? Все с себя снимай и в ванну, живо! Ромео подбалконный, три типуна тебе на язык!

Пока я, проклиная себя за мягкосердечие, отчищаю его костюм, из неплотно прикрытой двери ванной, помимо хлюпанья и плеска, доносятся следующие речи:

— Вика, ты меня презираешь, да? Ты права, я сам себя презираю…

— Вика, преврати меня в кого-нибудь, пожалуйста, хоть в жабу. Я согласен. Мне такая жизнь не мила.

— Вика…

Уф, костюм отчищен и выглажен. Ботинки высохли сами собой, едва и метнула на них свой раскаленный взгляд. Ну что, на этом сервисное обслуживание можно считать законченным?

Я иду на кухню готовить свой любимый салат из бананов. Это сакральное действо, ритуал, которого да не узрит око непосвященного. Но непосвященный тут же и появляется: в обмотанном вокруг бедер полотенце, выбритый, трезвый и почтительный. И, к стыду для моей женской гордости, весьма эротичный.

— На стене в ванной висит халат, мог бы и им воспользоваться, — ничего не означающим тоном говорю я. — Кстати, твой костюм в полном порядке. Можешь надевать и отправляться на все четыре стороны.

— Я от тебя никуда не уйду, — тихо, но решительно заявляет Авдей. — Как ни гони.

— Интересно! — Вместо двух ложек йогурта я отправляю в салат пол-литра ряженки. Такое блюдо насмарку! — И на каком основании ты тут намереваешься остаться? Спать на коврике в качестве моего сторожевого пса?

— Можно, конечно, и так. Но я предпочел бы спать в твоей постели в качестве законного мужа.

Бац! Ложка с корицей падает в салат, окончательно испортив мой завтрак. Я смотрю на него специальным пронзительным взглядом. В смысле, не на салат, а на Авдея. Ишь чего захотел! В мужья! До сих пор пьяный, что ли?

Нет, вроде трезвый. И взгляд мой бесстрашно встречает своими благородно-нефритовыми глазами. И… ждет.

— А ты уже забыл, что я ведьма?! Так я напомню! Я ведь ничуточки не изменилась: все так же могу колдовать, насылать чары, превращаться в разных омерзительных тварей. Вот возьму и превращусь сейчас в гиену! Или дракона! Хочешь быть супругом огромной змеи, изрыгающей пламя вместо поцелуев?!

— Хочу, — просто говорит Авдей. — Валяй, превращайся. Может, ты и осталась прежней, да только я изменился. И я знаю одно: я люблю тебя, и ты мне нужна. Любая. Даже изрыгающая пламя. Ну не могу я без тебя, пойми!

Как ему удалось обнять меня, не понимаю; я же оказывала всяческое сопротивление! И вообще, я же очень зла! Просто до слез…

— У меня отвратительный характер, — уткнувшись носом в его грудь, принимаюсь перечислять я. — Я злопамятна и мстительна.

— Я знаю, — тепло шепчет мне на ухо Авдей.

— Я капризна, взбалмошна и ненавижу небритых мужчин!

— Я обещаю бриться два раза в день.

— Я каждое полнолуние буду натираться колдовской мазью и нагишом отправляться на шабаш верхом на помеле! Чтобы предаваться там всякому греху и распутству!

— Да? — озабоченно хмурит брови Авдей. — Ну, если ты без этого не можешь, то я не возражаю. Разве что во время полета тебе лучше теплей одеваться. Женский организм так восприимчив ко всяким простудным заболеваниям…

— Ты не понимаешь! Я — ведьма! Была, есть и останусь ею!

— Понимаю, дорогая. Ты — ведьма. И я тебя люблю…

И что мне еще оставалось после этого делать, как не целоваться?

Салат на кухне явно испортился, дождь за окнами не переставал выводить свою монотонную мелодию, а мы лежали на кровати, и я рассказывала Авдею обо всех приключениях, которые мне и моим близким довелось пережить за все это время.

— Даже не верится, — говорил он. — Чтоб в наше время возникло такое оккультное движение. Последователи Хозяйки Медной горы! Да об этом можно роман накатать в стиле боевой фэнтези!

— Вот и накатай! Материалов у тебя для этого предостаточно, — и я для пущего эффекта полевитировала по спальне. Пусть не забывает, с кем связался…

Авдей подхватил меня за щиколотки и потянул вниз. Я с хохотом рухнула на кровать и тут же горько об этом пожалела. Боль внизу живота скрутила меня так же, как обычную женщину. Беременность не делает скидок, для нее все равны: что королевы, что ведьмы, что просто бабы деревенские…

— Любимая, что с тобой?! — встревоженно склонился надо мной Авдей. — Тебе плохо? Что случилось?

— Да, в принципе, ничего особенного, — с трудом выдавила из себя я. — Просто у меня будет ребенок. Твой ребенок. Не хочешь — не верь.

— Я… верю, — у Авдея были такие глаза. Такие… Словно ему только что вручили Нобелевскую премию в области литературы. И в качестве премии выступала я. — А почему ты мне об этом сразу не сказала?