Александр Романовский - Монолиты готики

Лео, разумеется, гордился своими корнями, но был бы благодарен еще больше, если бы, помимо имени, предки оставили ему подвал, заваленный золотом, награбленным со времен Крестовых Походов, либо захудалую финансовую империю. За такой срок можно было бы заняться чем-нибудь еще, помимо межклановых войн и побитого молью фамильного стяга!..

Леонард предавался таким мыслям лишь в минуты неизбывной тоски, когда мир виделся ему опостылевшим и серым. В остальное же время был полностью доволен своей жизнью. Его уважали, ведь в Клане не так уж много имен, каковые могли похвалиться столь славной историей. Род Краулеров терялся во мгле столетий, и о том, что там, на самом дне, не знал и сам Лео. Черные бездонные шахты всегда внушают трепет (в отличие от соблазна стоять на самом краю). Когда-то фамильное имя горело яркой звездой на небосводе Кланов, но войны и честь обходятся баснословно дорого….

Лео был последнем в роду, и все, чем он располагал, находилось на территории скромного земельного участка. Необходимо обзаводиться потомством, но для этой цели требовались барышни с соответствующей родословной. Поглядев же на унылый особняк, оные создания исчезали с шелестом крыльев.

Впрочем, Лео любил поместье. Под этой крышей он чувствовал себя вполне комфортно.

Да, непосредственно под крышей. Вампир зевнул, потянулся, и откинул крышку гроба. Вопреки расхожим предпочтениям, Леонард почивал не в подвале, а на чердаке – окно, забитое досками от солнечных лучей, закрывали бархатные портьеры. Своего рода будуар, размещавшийся на 3-м этаже вместо 1-го. В подвале обжились здоровенные крысы (питавшиеся, не иначе, собственным пометом), и, кроме того, там неизменно царил арктический холод, – даже если на улице июльское пекло. Отапливать столь обширное помещение Краулер считал напрасным расточительством. И потом, не всякий охотник на вампиров отправится сперва на чердак, а уж затем – в подвал. Лео успокаивала такая мысль, хотя последнюю (да-да, она была барышней) из рода Ван Хельсингов укокошили более столетия тому назад.

Вампир осторожно вылез из гроба. «Транквилизатор 2000», последняя модель – мореный дуб, золоченые ручки и кроваво-красный атлас. Рядом стояла прикроватная тумбочка.

Зевая, Краулер набросил черный халат, расшитый китайскими драконами, и направился к выходу. Половицы сопровождали шаги благожелательным скрипом. Вдруг что-то заставило Лео притормозить. Нечто странное, чего вчера здесь не было.

У порога лежал большой белый конверт.

Очевидно, просунули под дверь. Последняя была надежно заперта, но вампира охватила паника. Здесь был чужак! Кто-то проник в дом – посреди белого дня, когда все порядочные существа мирно спят!..

Стоп, – сказал себе Краулер. Бросил взгляд на часы. 22:44 – горели во тьме хищные цифры. За окнами – глухая ночь. Поздновато, – отметил вампир, – для холостяка, у которого дел невпроворот. Не исключено, что конверт принесли при свете дня. Если так, это был человек. Поскольку нигде не видно факелов или осиновых кольев, приходил прислужник. Соискатель, выполняющий для Клана мелкую работу – за деньги или перспективу долгой жизни.

Подняв конверт, Лео сразу же убедился в верности своих рассуждений: на другой стороне красовался логотип Клана. Череп с непропорционально длинными – даже для вампира – клыками, окруженный пентаграммой. Братья из Клана Гирудо прислали повестку. Наверное, приглашение на вечеринку или встречу выпускников Чего-то Там. Улыбнувшись, Краулер сунул конверт в карман, и, отодвинув четыре задвижки, толкнул дверь.

Длинная узкая лестница утопала во мраке. Как и все вампиры, Леонард отменно видел в темноте, а за перила держался сугубо для поддержания равновесия. Продолжая зевать (да, накануне засиделся – подвернулась занятная книженция), Краулер спустился на второй этаж, в апартаменты, – комнаты с довлеющим над декором запустением. Лео использовал всего несколько, в прочие не заглядывал годами. Зачем?.. Пространства ему требовалось совсем немного, благо, вокруг не суетились супруга, кухарки/экономки/садовники и назойливая детвора, у которой режутся клыки. Вампир был одинок, и излишки свободных кубометров вгоняли его в депрессию.

Признаков чужого присутствия заметно не было – если не считать следов, оставленных крысами в крошеве извести, но эти твари не считали себя чужаками. Прислужник не совал нос, куда не следует, и поспешно удалился. Его можно понять: не всякий домовладелец станет выяснять, в чем суть да дело, прежде чем высосать всю кровь до капли. Леонард не стал бы.