Марго Генер - Покаяние грешника

Матильда, милое дитя, так и не поняла, в чьи цепкие лапы попала.

Он представился лордом Блеквордом на приеме в честь помолвки мисс Мейнбоф и герцога Рэдфилда. Был чрезвычайно любезен, весь вечер развлекал Матильду и её неугомонную мамашу. До такой степени очаровал обеих, что когда поступило предложение посетить его бесценную библиотеку, разумеется, в поместье, что находится в часе езды от шумного города, обе незамедлительно, согласились.

Спустя несколько часов после встречи, лорд медленно прогуливался с прелестницей по узкому лабиринту садовых кустов. Солнце село. Небо превратилось в темно-сиреневый бархат, на котором, одна за одной, проявлялись крошечные острия звезд.

Она чудесно пахла.

Блекворд прикрыл глаза, глубоко втягивая ее легкий аромат, который смешивался с запахом садовых гортензий. Потом сглотнул слюну и бросил хищный взгляд на кружевной вырез платья. Голубые вены на шее светились сквозь белоснежную кожу красавицы.

Когда он сделал шаг, заграждая дорогу, кроваво-карие глаза встретились с лазурными озерами Матильды. Она растерянно хлопала ресницами, часто вздымая грудь так, что ямка на шее испуганно пульсировала.

Блекворд прикоснулся тыльной стороной ладони к щеке и провел пальцами по чуть раскрытым губам, пока Матильда неотрывно смотрела на него расширенными глазами, не в силах оторвать взгляд от гипнотического лица. Пальцы приподняли подбородок, лорд вплотную приблизился к девушке и обхватил сильной рукой, лишая девушку последних шансов сопротивляться.

Секунду любовался красотой молодого лица. Затем впился в губы страстным поцелуем.

Матильда задрожала, словно на улице внезапно наступила зима. Но щеки раскраснелись, зарделись, как вечерняя заря. Капля за каплей он наполнял её всю, заставляя терять голову без остатка.

Блекворд умелым движением дернул завязки корсета и резко рванул ткань юбки, обнажая безупречное тело.

Матильда осталась перед ним нагая и беззащитная. Она пыталась прикрыться руками, но странник покачал головой, осторожно опуская ей запястья. Осторожно провел широкими ладонями по дрожащим плечам девушки, потом пальцы проползли к двум полусферам.

Она вздрогнула. Но он спустился ниже по талии, остановив ладони на сочных бедрах и крепко прижал к себе.

Трепет юного тела будоражил его охваченный льдом разум.

Он жадно хотел её.

Хотел тела, хотел света.

Звук пульсирующей крови и аромат женского тела сводил с ума. Скиталец ощущал, как под шелковой кожей, всего в нескольких сантиметрах, бьется средоточие жизни.

И он сделал то, что всегда делал в таких случаях – мягко охватил ладонью шею, прикоснулся губами.

Матильда резко вздохнула и дернулась, словно его губы оставили раскаленное клеймо. Но она не сопротивлялась, будто остатки здравого смысла растворились безвозвратно.

Блэкворд подхватил девушку и опустил на траву, накрывая своим телом.

– Не бойся, милая, – проговорил он, наклонившись к её уху. – Тебе нечего бояться.

– Кажется… – прошептала она в ответ, – кажется… Я не боюсь.

***

С Матильдой лорд Блекворд задержался в Англии лишь на пару месяцев. Вскоре она ему наскучила. Очаровательный шарм невинности быстро превратился в приторное невежество, которого Блекворд не выносил.

С тех пор, как соблазнил девицу в первую же ночь, нездоровая бледность стала её отличительной чертой на светских раутах и многочисленных приемах.

Больной Матильда себя не считала. Резво танцевала и принимала участие во всевозможных играх, которыми развлекалась публика. При каждом удобном случае заискивающе смотрела в глаза лорду и благодарно улыбалась, когда тот отвечал на томные взгляды. Блекворд же воспринимал ее, как милое создание, которое не ведает зла этого мира. Она слишком чиста, невинна, и не может вынести груза реальности.

Поэтому, когда настало время покончить с очередной комедией, не испытывал мук совести.

Он никогда их не испытывал.

Он был бесстрастен. И, в тоже время, его могла захлестнуть волна желаний, не похожих ни на одну из человеческих эмоций. Странник всегда испытывал самую яркую грань экспрессии, на которую можно быть способным.

Только предел. Последний предел, за которым уже нет ничего. Совершенный гнев, совершенная ненависть, совершенная страсть и любовь.

Он никогда не находился посередине. Только крайности.

Но чаще странник пребывал в состоянии безразличного действия, движимый инстинктами охотника. Он охотился на людей, на их судьбы, на имущество, детей и жен, мужей и сыновей.