Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть - Сумерки. Переосмысление (сборник)

Я сидел потупившись, чтобы она не переубедила меня силой взгляда. Да ни за что в жизни я не откажусь от целого дня наедине с Эдит, и никакие опасности меня не остановят. Все это не имеет значения, мысленно твердил я.

– Нет, – шепнул я, бросив быстрый взгляд на ее лицо. – Не могу.

– Пожалуй, ты прав, – пробормотала она. Глаза ее потемнели.

Я перевел разговор:

– В какое время встречаемся завтра?

Меня по-прежнему угнетала мысль, что сейчас придется расстаться с ней.

– Там видно будет… суббота же, неужели не хочешь отоспаться? – напомнила она.

– Нет, – слишком быстро ответил я, и она усмехнулась.

– Значит, в обычное время?

Я кивнул.

– Где встречаемся?

– Я заскочу за тобой, как обычно.

– Знаешь, объясняться с Чарли будет нелегко, если возле дома, откуда ни возьмись, появится чужой «вольво».

Ее улыбка стала снисходительной.

– А я и не собиралась приезжать на машине.

– Но как?..

Она перебила:

– Об этом не думай. Я буду на месте, но без машины. Ничего из ряда вон выходящего Чарли не увидит, – ее голос стал резким. – И если ты не вернешься домой, твое исчезновение останется загадкой, так?

– Наверное, – я пожал плечами. – Может, я даже в новости попаду.

Она нахмурилась, но я как ни в чем не бывало продолжал жевать.

Когда она немного успокоилась, я спросил:

– На кого сегодня охотитесь?

– Как получится. Далеко не поедем. – Казалось, ее смущало то, как небрежно я упоминаю тайные подробности ее жизни.

– А почему ты едешь с Арчи? – полюбопытствовал я.

Она снова нахмурилась.

– Арчи самый… отзывчивый.

– А остальные? – Мой вопрос прозвучал нерешительно, я сомневался, что хочу слышать ответ. – Какие они?

Она чуть нахмурилась.

– Чаще всего – недоверчивые.

Я быстро оглянулся на ее близких. Все они смотрели в разные стороны, точно как в тот раз, когда я увидел их впервые. Только теперь их было четверо, а их изумительно красивая сестра с волосами цвета бронзы стала моей – по крайней мере, на час.

– Я им не нравлюсь, – догадался я.

– Не в этом дело, – возразила она, – просто они не понимают, почему я не могу оставить тебя в покое.

Я нахмурился.

– Я, кстати, тоже.

Она улыбнулась.

– Ты не такой, как все, с кем я когда-либо была знакома. Ты меня заинтересовал.

Отчасти я понимал, что она дразнит меня – и та же самая часть меня сознавала: я самый нудный человек, какого я только знаю, и от этого факта никуда не деться.

– Вот этого я и не понимаю, – ответил я.

– Благодаря своим преимуществам, – вполголоса объяснила она, постучав пальцем по своему лбу, – восприятие человеческой натуры у меня в целом лучше среднестатистического. Люди предсказуемы. Но ты… ты никогда не делаешь того, чего я от тебя жду. И неизменно застаешь меня врасплох.

Я отвернулся и невольно взглянул на дальний угол кафетерия, который обычно занимала ее семья. После объяснений Эдит я почувствовал себя чем-то вроде подопытного кролика. Мне захотелось высмеять самого себя – за то, что ожидал чего-то иного.

– Эта часть объяснений довольно проста, – продолжала она. Я чувствовал, что она смотрит на меня в упор, но отворачивался, чтобы она не прочитала в моих глазах, как глубоко я себя презираю. – Но остальное… – продолжала она, – выразить словами гораздо труднее…

Пока она говорила, я засмотрелся на Калленов. Вдруг Ройал повернул голову и уставился прямо на меня. Нет, не уставился – пронзил взглядом темных ледяных глаз. Мне захотелось отвернуться, но меня словно заморозила неприкрытая враждебность в этих глазах. Эдит осеклась на середине фразы и издала еле слышный сердитый звук, похожий на шипение.

Ройал отвернулся, я обрел свободу и вздохнул с облегчением. И широко раскрытыми глазами уставился на Эдит.

– Это была определенно неприязнь, – пробормотал я.

Ее лицо исказилось, как от боли.

– Извини. Он беспокоится. Видишь ли… ведь опасность грозит им всем, если с тобой что-то случится после того, как я открыто провела с тобой столько времени… – она уронила голову на руки. Мне хотелось утешить ее, пообещать, что ничего плохого не случится, но я не находил верных слов. Машинально я потянулся и легко коснулся пальцами ее локтя. На ней была только тенниска с длинными рукавами, поэтому холод мгновенно распространился по моей руке. Она не шевелилась, а я мало-помалу понял, что испугаться ее слов следовало мне самому. Я ждал, когда появится страх, но не чувствовал ничего, кроме стремления избавить от боли Эдит.