Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть - Сумерки. Переосмысление (сборник)

Если я и был уверен в чем-то, то лишь в одном: Эдит в черном платье, с острыми зубами и ногтями – просто отражение моего страха, но я боюсь не Эдит, а всего лишь слова, которое произнесла Джулс. И даже когда я закричал, ужаснувшись броску оборотня, отчаянное «нет» у меня вырвал не страх перед волчицей. А боязнь, что пострадает она . Она звала меня, обнажая длинные острые клыки, а я все-таки боялся за нее.

И тут я понял, что нашел ответ. В сущности, у меня и не было выбора – слишком далеко все зашло. Теперь, когда я все знал – если я знал хоть что-то, – что мне оставалось? Потому что когда я вспоминал ее – голос, гипнотические глаза, тело, которое влекло меня, как магнит, – мне хотелось только одного: оказаться рядом с ней прямо сейчас. Даже если она… нет, это слово я больше не буду вспоминать. Особенно сейчас, когда я один в густом лесу. Где от дождя потемнело, как в сумерках, а шум капель стал похож на шаги по мягкой земле под деревьями. Вздрогнув, я вскочил и покинул свое убежище, опасаясь, что тропинка вдруг исчезнет под дождем.

Но тропинка вилась между деревьями, как прежде, выводя меня из мокрой зеленой мглы. Я почти бежал по ней, поглубже надвинув капюшон, и удивлялся, как далеко я забрел. Мне уже казалось, что я никогда отсюда не выберусь или что по ошибке я повернул не в ту сторону и теперь углубляюсь в лес. Но прежде чем я начал паниковать, в паутине веток наконец появились просветы. А потом прошумела машина, и я очутился на свободе: под моими ногами расстилалась лужайка возле дома Чарли.

Был полдень, когда я вошел в дом. Я поднялся к себе и переоделся в чистые джинсы и футболку, поскольку выходить никуда не собирался. Без особых усилий я сосредоточился на сегодняшней задаче – сочинении по «Макбету», сдать которое надо было в среду. Вскоре я уже набрасывал черновик, ощущая умиротворение впервые с… если уж говорить начистоту, впервые с четверга.

Впрочем, для меня это обычное дело. Я всегда с трудом принимаю решения, над каждым подолгу мучаюсь. Но как только решение принято, я просто следую ему – как правило, с облегчением оттого, что выбор уже сделан. Порой облегчение подпорчено отчаянием, как в случае с переездом в Форкс. Но даже это лучше, чем ломать голову над возможными вариантами.

Смириться с этим решением оказалось до смешного просто. И в этой простоте таилась опасность.

День прошел тихо и продуктивно, сочинение я закончил к восьми. Чарли привез большой улов, и я мысленно взял себе на заметку поискать книгу с рецептами блюд из рыбы, когда поеду в Сиэтл на следующей неделе.

В ту ночь я спал без сновидений – слишком рано проснулся накануне. Уже во второй раз после приезда в Форкс я увидел после пробуждения яркий желтый свет солнечного дня. Доковыляв до окна, я изумился: на небе – ни облачка. Я распахнул окно, мимоходом удивившись, что оно открылось бесшумно и легко, хотя его не открывали неизвестно сколько лет, и вдохнул сравнительно сухой воздух. Было тепло и почти безветренно. От радости кровь запульсировала в жилах.

Когда я спустился в кухню, Чарли уже заканчивал завтрак и сразу уловил перемену в моем настроении.

– Отличный день для прогулки, – заметил он.

– Ага, – с улыбкой согласился я.

Он улыбнулся в ответ, в уголках карих глаз разбежались морщинки. Когда Чарли улыбается, я начинаю понимать, почему мама вышла за него замуж. Почти весь его юношеский романтизм выветрился раньше, чем я успел познакомиться с ним, вьющиеся темно-русые волосы – того же цвета, как мои, только другие на ощупь, – продолжали редеть, постепенно открывая взгляду лоснящуюся кожу на макушке. Но когда он улыбается, в нем на секунду проглядывает юноша, который сбежал из дома вместе с Рене, когда она была всего двумя годами старше, чем я сейчас.

Я завтракал с улыбкой на лице, глядя, как в солнечном луче танцуют пылинки. Чарли окликнул меня от двери и попрощался; я услышал, как патрульная машина отъехала от дома. Собираясь уходить, я привычным жестом взялся за куртку и помедлил. Оставить ее дома – значит искушать судьбу. С вздохом я повесил куртку на локоть и вышел на самый яркий свет, какой только видел за последние месяцы.

Выдержав краткую, но яростную схватку, я сумел почти полностью опустить стекла в обоих окнах пикапа. В школу я приехал одним из первых: торопясь выйти из дома, я даже не взглянул на часы. Припарковавшись, я направился к южной стороне кафетерия и столам для пикника, которыми пользовались довольно редко. Скамейки еще не высохли, и я сел на куртку, радуясь, что все-таки прихватил ее. Домашнюю работу я сделал, но в правильности решения нескольких задач по тригонометрии сомневался. Я достал учебник, но когда проверял первую задачу и дошел до середины, вдруг обнаружил, что витаю в облаках, любуясь игрой солнечного света на красноватой коре древесных стволов. В рассеянности я водил карандашом по полям тетради, и через несколько минут пять пар темных глаз уставились на меня со страницы. Пришлось стирать их ластиком.