Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть - Сумерки. Переосмысление (сборник)

– Меня не будет в городе, Тейлор, – ответ прозвучал слишком резко. Пришлось напомнить себе: Тейлор не виновата, что из-за Маккайлы и Эрики мой запас терпения на сегодня исчерпан.

– Ага, Маккайла так и сказала, – подтвердила она.

– Ну и зачем тогда?..

Она пожала плечами.

– Я думала, ты просто отшил ее.

А вот это уже ее вина, целиком и полностью.

– Извини, Тейлор, – заявил я. В отличие от разговоров с Маккайлой и Эрикой, на этот раз совесть меня почти не мучила, – я не собираюсь на бал.

– Ничего, – как ни в чем не бывало, отозвалась она. – Еще выпускной впереди.

Ответить я не успел: она отошла к своей машине. Я буквально чувствовал, как на моем лице проступают красные пятна. Прямо передо мной Арчи, Ройал, Элинор и Джессамин уже усаживались в «вольво». Эдит наблюдала за мной в зеркало заднего вида, смотрела мне прямо в глаза. Ее плечи тряслись от смеха, глаза были прищурены. Казалось, она слышала каждое слово, сказанное Тейлор, и забавлялась моим смятением. Я поддал оборотов двигателя, гадая, какой ущерб нанесу «вольво» и черной машине рядом с ним, если попытаюсь прорваться сквозь заслон. В том, что моему пикапу ничего не сделается, я даже не сомневался.

Но к тому времени все они расселись, и Эдит укатила прочь на своей почти бесшумной машине.

По дороге домой я попытался отвлечься от мыслей об Эдит. Пригласит Маккайла Джереми на танцы или нет? А если нет, будет ли он винить в этом меня? Неужели Тейлор всерьез настроена насчет выпускного? Ну и как мне от него отвертеться? Скажу, что еду к матери или, наоборот, что она ко мне приезжает. Что бы сегодня приготовить на ужин? Давненько мы не ели курицу.

Но всякий раз, когда я отвечал на собственные вопросы, мои мысли тут же возвращались к Эдит.

К тому времени, как я остановился у дома, запас вопросов к самому себе иссяк.

Дома я занялся приготовлением энчилады с курятиной, чтобы на готовку ушло побольше времени; с выполнением домашних заданий я всегда справляюсь слишком быстро. Поначалу все шло неплохо, я заставил себя сосредоточиться, нарезая мелкими кубиками курятину, чили и лук. Но вскоре поймал себя на мысли, что опять вернулся к разговору на биологии и теперь подробно разбираю каждое слово Эдит. Она сказала, что нам лучше держаться друг от друга подальше – что бы это значило?

У меня внутри что-то оборвалось, когда я вдруг сообразил, что это может означать. Эдит, наверное, поняла, что я помешался на ней, и не хочет попусту обнадеживать меня. Она не хочет, чтобы я расстраивался, как Эрика и Маккайла (а Тейлор хоть бы хны!). В общем, я ее нисколько не интересую.

И в этом нет ничего странного, ведь во мне и вправду нет ничего интересного.

От лука защипало глаза, слезы покатились градом. Я схватил кухонное полотенце, смочил его под краном и вытер глаза. Не помогло.

Я зануда и сам это знаю. А Эдит – кто угодно, только не зануда. И ее тайна тут ни при чем, какой бы она ни была, – даже если память не подвела меня и я в точности запомнил все невероятные события до единого. Правда, сейчас я уже почти верил в то, что рассказывал об аварии остальным. Эта версия выглядела гораздо осмысленнее того, что, как мне показалось, я видел.

Но даже если бы у Эдит не оказалось тайны, мы все равно не попали бы в одну лигу. Она умная, загадочная, красивая, само совершенство. И даже если она действительно способна поднять настоящий фургон одной рукой, это, в сущности, уже не важно. Так или иначе, она – сказка, а я – самая что ни на есть приземленная обыденность.

Тем лучше. Можно ведь просто оставить ее в покое. Так и сделаю. Выдержу здесь, в чистилище, срок, который сам себе дал, а потом, если повезет, какой-нибудь колледж на Юго-Западе или даже на Гавайях предложит мне стипендию.

Заканчивая готовить ужин, я старался думать только о пальмах и солнце.

Вернувшись домой и с порога почуяв запах перца, Чарли насторожился, но после первого же съеденного куска пришел в благодушное настроение. Видеть, как он начинает доверять моим кулинарным способностям, было и странно, и приятно.

– Пап… – начал я, когда с ужином было почти покончено.

– Да, Бо?

– Просто я хотел сказать, что в следующую субботу собираюсь в Сиэтл.

Просить разрешения мне не хотелось, чтобы не создавать нежелательный прецедент, но собственное заявление показалось мне грубоватым, поэтому я добавил:

– Не возражаешь?

– Зачем? – удивился он, словно не мог представить себе, что в Форксе может чего-нибудь недоставать.