Ирина Малаховская-Пен - Российское Общество Вампиров

– А ты вообще кто? Ну, в этом обществе вампиров.

– Да я так… помогаю старому товарищу. Он сделал карьеру и пытается меня приобщить. Но если мне дадут ещё какое-нибудь задание вроде тебя, Богом клянусь, уйду обратно. На вольные хлеба. Так что… пока я никто. И не решил, стоит ли оно того.

– А как ты жил на вольных хлебах? – поинтересовалась Ника. – Я, понимаешь ли, тоже такой, достаточно свободолюбивый человек. Люблю быть сама по себе.

– Ну, это вы уж там с Сомовым сами разбирайтесь. Ему ты зачем-то нужна, а меня это не касается.

– А он кто?

– Вот он и есть мой товарищ.

– Нет, это я поняла. А карьеру какую он сделал?

– Он что-то типа… начальника отдела кадров. Если вампир может быть полезен, Сомов помогает ему. И вампиру польза, и обществу. Всё взаимовыгодно. Всё добровольно, не пугайся. Но учти, тебе, как новичку, будет проще освоиться с поддержкой общества.

– Но ты же жил один! Сам по себе. Сколько? Два века?

– Почти два, да… я был не один, Ника. Я остался один совсем недавно…

Данил благополучно помогал своему отцу в мелочной лавке, когда стало известно о гибели старшего брата.

– Чай не призовут тебя. Старый ты уже. А я престарелый. – заметил отец, смахивая скупую слезу.

Брат Володя давно служил в царской армии, дослужился до подпоручика. Погиб как герой, во время восстания декабристов. О чём торжественно известили родных. Восстание было подавлено, но без жертв не обошлось.

– Призовут. – вздохнул Данил. – Зазря погиб. Лучше бы за другую сторону. Сохранил верность царю, и что?

– Типун тебе на язык, Данька! – разозлился отец. – А пошёл бы против царя, и что? То же самое, ещё и нас бы под монастырь подвёл.

Отец ушёл хлопотать, дел было много. Нужно было ехать за телом брата. Герой героем, а доставка тел не предусматривалась даже из Петербурга в Москву. Володю могли похоронить недалеко от места гибели за государственный счёт, но отец хотел забрать тело сына и попрощаться как полагается. Предстояло организовать похороны. Данил остался в лавке за старшего. Вечером, почти перед закрытием, пришла ОНА. Анна. Девушка всегда приходила вечером. В тёплое время года Данил не видел её, наверняка уезжала. А зимой она появлялась вечерами, не чаще раза в неделю. Покупала керосин или мыло. Никогда ничего из еды. Анна была хрупкой и бледной, какой-то неземной, загадочной. Она очень нравилась Данилу, они могли подолгу разговаривать, если не было покупателей. Но Данил и мечтать не смел, что у него может быть такая жена. На той, что ему подобрал отец десять лет назад, Даня ухитрился не жениться – она не нравилась парню вовсе. Так и жил бобылём, чем невероятно огорчал отца. Два сына. Один на службе в армии, второй никак не женится по непонятным причинам. А кто же продолжит род?

Нет, на такой, как Анна, Данил бы женился не глядя. Но разве такая девушка обратит на него внимание? Она, конечно, общалась с ним. Из вежливости. Но это совсем другое.

– Данил, вы сегодня грустный. Отчего?

– Брат погиб. Меня теперь призовут служить, наверное.

– А сколько вам?

– Двадцать семь.

– Двадцать семь… – как-то странно, почти мечтательно, вымолвила Анна, которой на вид было не больше двадцати. – Вроде бы поздновато вам уже в армию.

– Времена такие… смутные. В царской армии нужны люди.

– Так отчего вы грустите? По брату? Или в армию не хотите?

Данил задумался. Он давно привык видеть брата раз в год, во время отпуска. Никаких общих интересов у них не было. Грустно, конечно, что брат погиб… но то, что теперь придётся служить ему было хуже всего. Данил был против ситуации, сложившейся в стране. Ему ближе были идеи декабристов. Но воевать он не хотел ни на какой стороне. Не все рождаются воинами.

– Служить не хочу. – твёрдо сказал Данил.

У Анны как-то странно, слишком ярко, сверкнули глаза, она наклонилась и сказала Данилу:

– А хочешь быть всегда со мной?

Данил облизнул пересохшие губы и кивнул. Ему стало страшно, но вместе с тем он невероятно возбудился от этого пугающего предчувствия.

– Всегда – это всегда. Вечно.

– Хочу!

– Тогда в десять на углу.

Анна исчезла. Данил стряхнул с себя наваждение. Ого! И что это такое было? Данила трясло и лихорадило от близости чего-то ужасного. Он физически чувствовал будто его затягивает во тьму, которая разверзлась перед ним. Но любопытство и желание были сильнее лихорадочного страха. Без пяти десять Данил закрыл лавку и прошёл до угла. На улице было пусто. Он покрутил головой – никого. Разочарование хлестнуло по щеке. Конечно, разве такая женщина могла всерьёз позвать его куда-то. Или это просто декабрьский ветер холодил лицо, а разочарование тихо зарождалось в груди, ширилось и разрывало клетки.