Оксана Кольцова - Чужая

Конечно, эта могила была не единственной, заслуживающей внимания на огромном кладбище. Рианнон медленно пошла знакомым путем, бросая взгляды на могильные плиты. Тишина, пустота, как хорошо! Девушка ненадолго задержалась перед простой плитой с надписью «Mors omnia solvit», тронула белый крест над местом вечного упокоения какой-то Марии Вэйнс, – покойница была ей без надобности, но крест, сахарно светившийся в полутьме, был чудо как хорош. И, как это и было написано на надгробии, смерть решила все проблемы этой самой Марии.

Ветер шептал и шуршал в голых ветвях деревьев, а Рианнон все шла и шла, и иногда ей самой казалось, что она скользит над землей. Хорошо бы стать такой, как ей хочется, но увы – в этом грубом материальном мире ее мечта недостижима. Может быть, после смерти ей будет дарована тайная власть, тайная сила, и она уже наяву, а не в грезах, сможет подняться над землей, перекинуться летучей мышью и прочертить свой путь на магическом лике полной луны. Или стать призраком, легким туманом, касающимся по ночам чела спящих, бледно улыбающимся случайным путникам. Или превратиться в волчицу…

Сегодня Рианнон решила навестить ту часть кладбища, где бывала до сих пор всего дважды: девушка не любила спешить и хотя освоила уже всю территорию кладбища, которое было достаточно обширно, все же ее не покидало чувство, что там, на другом конце, может таиться нечто неизведанное. Почему бы и нет? Даже если она не увидит ничего нового, само ощущение тайны и сладкого предвкушения открытий дарит наслаждение. За ивовой аллеей, кажется, было еще что-то, и девушку мучило любопытство – что именно? Кладбище никогда ей не надоедало, по нему можно было бродить бесконечно. Ничего, однажды так и будет, нужно только верить…

Рианнон свернула на широкую аллею, в конце которой виднелся склеп какого-то богатого жителя города, почившего более полусотни лет назад. Склеп этот Рианнон не любила, он был изукрашен грубыми изображениями слащавых толстых ангелочков и пошлыми надписями, поэтому постаралась скорее его миновать – и запнулась о край могильной плиты, почему-то выступавшей прямо на аллею. Невольно глянув вниз, Рианнон остановилась.

Прежде она не обращала на эту плиту внимания, вообще не помнила, чтобы такое захоронение было здесь, но теперь почти заросший мхом кусок мрамора чем-то привлек ее. Рианнон опустилась на колени, легонько коснулась пальцами ледяного камня и едва не зажмурилась от космического ощущения падения, будто кто-то взял ее за руку и потянул. По ладони разбежались щекочущие искорки тепла. Наверное, такой странный эффект давал холод, идущий от мрамора.

На плите был едва заметен узор; Рианнон провела ладонью, сметая иней, отковырнула несколько кусочков промерзшего бледного мха. Тот тоже был мертвый и крошился легко. Со все возрастающим энтузиазмом Рианнон принялась очищать плиту, с восторгом видя, как из-под грязи и мха появляется узор нереальной красоты. Сплетение тонких линий, будто танец, будто невозможной сложности лабиринт, живой и умный. Рианнон не спала уже несколько ночей, и мысли в голову потому приходили странные. Она тряхнула головой, чтобы прогнать призрачное наваждение, и выпрямилась. Освобожденный от мусора узор поражал элегантной красотой. Это вам не скорбные надписи и грубо выбитые в камне цветы, это настоящее искусство!

Рианнон медленно провела пальцами по линиям, и еще раз, и еще. Какая красота! Сидеть бы так вечно, касаясь этого камня. Вот оно, счастье!

Только что-то было не так, и девушка не понимала, что. Вокруг вроде обычное кладбище, но странное, чуждое чувство поселилось в груди Рианнон и не хотело ее оставлять. Девушка снова покачала головой, потом огляделась и поняла причину бессознательной тревоги: над кладбищем Соммет-Хилла сгущался туман.

Влажные щупальца тумана жили, казалось, своей жизнью, и жизнь эта была какой-то холодной, дремлющей и враждебной. Рианнон нервно огляделась вокруг, пытаясь избавиться от наваждения: чьи-то глаза, миллионы глаз смотрят в спину, смотрят липким не моргающим взглядом, оставляют на коже следы, горящие, как ожог, или пульсирующие, как рана.

Тоненькими струйками, рваными клочьями, зябко льнущей поземкой, медленно, едва заметно, едва ощутимо, туман заполнял все вокруг; памятники, обелиски и склепы превращались в островки, потом подергивались дымкой и тонули, растворялись во мгле.

Рианнон взглянула на свою руку, касающуюся выбитого на могильном камне узора, и едва не вскрикнула от удивления: узор светился мертвенным лиловым светом, навевающим мысли о гангрене. Мерзость! Куда делась изысканная красота, что это? Девушка с трудом оторвала руку от холодного камня и поднесла к лицу, стараясь разглядеть кончики пальцев: на секунду ей показалось, что линии узора пульсируют и ощутимо притягивают к себе.