Лена Обухова - Избранница

Не успела Виолетта вытащить из своей сумки косметичку, чтобы отправиться в ванную немного привести себя в порядок после раннего подъема и утомительной дороги, как в соседней комнате раздался истошный женский вопль. Швырнув косметичку на кровать, Виолетта выскочила в коридор.

Возле двери соседней комнаты уже столпилась стайка девушек разной степени раздетости и с беспорядком на головах: видимо, некоторые из них тоже собирались принять ванную и немного отдохнуть перед предстоящим торжественным ужином. Сама хозяйка комнаты, невысокая брюнетка, которую, насколько помнила Виолетта, звали Аэлитой, рыдала в объятиях еще одной девушки. Остальные конкурсантки тихонько переговаривались, пытаясь выяснить, что произошло. Виолетта не успела ничего спросить, поскольку в конце коридора показались двое мужчин: неизвестный юноша в форменной одежде с эмблемой конкурса, что выдавало в нем кого-то из обслуживающего персонала, и Михал Забранский.

– Что случилось? – встревоженно спросил Забранский, увидев разноцветную толпу в коридоре.

Аэлита зарыдала еще громче и указала на свою комнату.

– Так, все оставайтесь здесь, понятно? – Забранский тут же направился туда, поняв, что от девушки все равно ничего не добьется.

Воспользовавшись тем, что другие конкурсантки снова повернулись к плачущей подруге, Виолетта скользнула в комнату вслед за Забранским.

Эта комната была примерно такого же размера, как и ее собственная, но оформлена в сине-голубом цвете. Виолетта почти мгновенно увидела то, что так напугало Аэлиту: на темно-синем покрывале кровати лежала огромная серая тушка, в которой без труда узнавалась крыса. Ее голова была неестественно вывернута, открывая взору разорванную шею.

– Какой кошмар! – выдохнула Виолетта, не в силах оторвать взгляд от тошнотворного зрелища.

Забранский обернулся к ней, смерив ее недовольным взглядом.

– Тебя как зовут? – спросил он, стараясь закрыть от нее спиной кровать.

– Виолетта.

Он на мгновение задумался, потом по его лицу скользнуло странное выражение, а губы сами собой растянулись в недоверчивой ухмылке.

– Ремешева, что ли?

Виолетта кивнула, снова переводя взгляд на кровать и на серый трупик на ней.

– Кто мог это сделать? И зачем?

Вместо ответа Забранский вытащил из кармана пиджака идеально выглаженный белый платок и накрыл им крысу. Затем, немного подумав, завернул труп в покрывало и спрятал под полу пиджака.

– Вот что, Виолетта. Я попрошу тебя никому не говорить о том, что ты тут видела, понятно? А я закрою глаза на то, что ты проигнорировала мой приказ.

– К-какой приказ?

– Оставаться в коридоре. Так что? – Он уставился на нее немигающим взглядом, от чего Виолетта поежилась.

– Хорошо, – она кивнула. – Только вы тоже Марте не говорите, ладно? Это мой телохранитель.

– О, я в курсе, кто это, – Забранский снова усмехнулся. – Она заберет тебя с конкурса, если узнает?

Виолетта многозначительно закатила глаза.

– Как минимум будет спать на полу в моей спальне и глаз с меня не спустит.

– Договорились.

Забранский подтолкнул ее к коридору, где немного пришедшая в себя Аэлита уже рассказывала подружкам, как ее чуть не сожрал огромный монстр, прыгнувший в окно сразу, как только она закричала.

– Голодные вампиры не только крысу готовы сожрать, – прошептал кто-то из девчонок.

– Не придумывайте ерунды, – велел Забранский, закрывая дверь комнаты. – Все вампиры в замке уж точно не голодают. Томаш, – обратился он к юноше, старательно прикрывая пиджаком покрывало с крысой, – налейте госпоже Воронцовой успокоительных капель и приготовьте ей другую комнату.

Тот послушно кивнул, а затем добавил на ломаном русском:

– Будет сделано.

– А вы марш по комнатам, – велел Забранский девушкам, – вам нужно выспаться и привести себя в порядок, вы похожи на стайку перепуганных воробьев, так вам Алекса не завоевать, найдет красивее.

Виолетта не стала дожидаться повторного приказа и скользнула в свою комнату, заперев за собой дверь. Ей тоже не помешали бы успокоительные капли, но, к сожалению, в комнате, кроме графина с водой, она ничего не нашла. Решив хотя бы полежать в теплой воде с ароматной пеной, она вошла в ванную и изумленно ахнула: на столешнице возле раковины в светло-сиреневом керамическом горшочке стояла настоящая фиалка, усыпанная цветами так, что почти не было видно бархатных зеленых листьев.

– Ты вспомнил, – улыбнулась Виолетта, наклоняясь к цветку, чтобы вдохнуть едва уловимый аромат.