Владислав Выставной - Z – значит Зомби (сборник)

Таких семей, в которых все выжили, очень мало по острову, не больше сотни, а мы вдобавок на глазах. Вот и подумал я, когда кошку украли: может, по злобе кто напакостил, из зависти?

6. Сентябрь. Второй год от Начала

– Ты опрашивал детей по предыдущим эпизодам? – спросил Таран.

– Лично – нет. Мои подчиненные опрашивали.

– Вижу, твои подчиненные не умеют разговаривать с детьми, в отличие от моих. Или им влом было, а тебе нагнали…

Вышли из Кунсткамеры, сказали людям расходиться, дескать, отбой тревоги, спасибо за бдительность. Родителей, потерявших детей, заверили, что будут информировать их обо всех новостях. И направились в штаб. Десять минут ходьбы.

– Так вот, – продолжал майор, – и Артурчик, и Костик оказались не такими скрытными, как твоя дочь. Похвастались друзьям, что скоро поедут в зоопарк. Один хотел посмотреть на жирафа, второй мечтал о слоне. Вот им кто-то и наобещал жирафа и слона. Скорее всего, про льва в твоей записке – это про зверя, про настоящего льва, из Африки. Не про душку Льва Палыча.

– Почему такая странная фраза? – усомнился Дмитрий. – «Лев просил…» Как зверь может просить?

– Ну вот смотри. Похититель обещает девочке показать ее мечту, живого льва. Говорит, что лев спрятался от зомбяков, с нетерпением ее ждет, но просил передать, чтобы она держала язык за зубами, иначе зомбяки его найдут. Лев просил, а не похититель, он якобы только передает просьбу. Твоя дочь верит в сказки?

– В некот орые. Если в них красиво…

– Ну вот! Даже папе с мамой нельзя говорить, сечешь? Потому что взрослые все и всегда разбалтывают… Похоже на правду?

Дмитрий горестно вздохнул и вытащил рацию.

– Салтан, друг, – сказал он. – Отпускай Ашкенази, он ни при чем. Извинись перед ним. И шагай к моему дому, я скоро тоже буду. Присмотри там… за Аленой и вокруг. Мало ли что…

– Правильно. Не бойся, Лева отходчивый, простит – прокомментировал Таран. – А я уже хотел брать тебя в заложники и менять на босса.

Неясно, пошутил он или нет. Мог и не шутить. Майор был из тех, кто знает своим словам цену; опасный мужик, и если слухи про него хоть на четверть правдивы, Глухарев в здравом уме ни за что не стал бы с ним связываться. Один вид его вызывал неосознанную тревогу. Был он весь словно выпиленный, квадратно-прямоугольный: квадратные плечи, кубическая голова, неестественно прямоугольные глаза, нос и р от. Когда двигался, ощущалась спрятанная мощь. «Напарник…»

– Если ты столько накопал про исчезновения, почему не подключился, когда я доложил о пропаже Натки?

Таран долго не отвечал, что-то взвешивая в уме:

– Ты, помнится, настойчиво спрашивал, о чем мы с Левой совещались?

– Извини, майор, я на таком нерве…

– Да проехали. Открою тайну. Мы обсуждали, не пришло ли время срочно снимать людей с охраны других объектов и переводить на ТЭЦ или ситуация пока терпит. Людей не хватает, а создавать узкие места не хочется. Завтра – генеральный пуск ТЭЦ. Ты понимаешь, что это значит для острова?

– Как что? Тепло, канализация, холодильники, запуск производств, уличное освещение, много чего еще.

– Наша зона меняет статус, Глухарев. Статус резко повышается. Мы и так одна из самых многолюдных зон безопасности на северо-западе, да что там, на всем запа де России. По предварительным прикидкам, в следующую зиму население острова увеличится даже не вдвое, а втрое. И сейчас, когда решается, где будет столица новой России, кто станет центральной властью, мы резко вырываемся вперед. Тональность радиообмена уже изменилась. Ты понимаешь, каковы последствия?

– Возможна диверсия, – сказал Дмитрий, вдруг осознав масштаб происходящего. – И это не паранойя.

– В точку, капитан. На острове есть шпионы, поверь. Пусть оно по-книжному звучит, но…

– Почему по-книжному? Я и сам думал: столько народу к нам пришло зимой, а как всех проверишь? Затеряться – раз плюнуть, особенно для профи.

– Ну, и мы не пальцем деланы. Я тебе, капитан, это рассказываю, потому что ты не любопытен и умен.

– Как записано в моем досье, – покивал Дмитрий.

– Да, так и записано. Если найдем твою дочь, собираюсь сразу подключить тебя к подобной работе.

«Если…» – подумал капитан Глухарев. «Если найдем», а не «когда». Хотелось выть и бить кулаками землю.

– Я ценю, майор, что ты рассказал мне про шпионов, но какая связь с Наташей?

– А рассказал я, чтоб ты понял, почему я не бросил все силы на ее поиски. Пропажа ребенка – частности, есть вещи поважнее. Это не цинизм и не безразличие, а прагматизм и выбор приоритетов.