Хайнц поднял стило за изолированную резиновую рукоятку, подержал на уровне глаз.
— Этим можно прикоснуться к конечностям, к торсу, к половым органам… но можно вставить в то место… уж простите за грубость… куда не заглядывает солнце. Человек, внутри которого электризовали говно, никогда этого не забывает, мистер Флетчер.
— Вы проделали это с Томасом?
— Нет, — Хайнц осторожно положил стило перед генератором. — Он получил разряд половинной мощности в руку, чтобы понял, с чем имеет дело, а поскольку он все равно отказался говорить об Эль Кондоре…
— Это лишнее, — вмешалась Невеста Франкенштейна.
— Извините. Поскольку он все равно отказывался отвечать на интересующие нас вопросы, я приставил эту волшебную палочку к его виску и он получил еще один разряд. Половинной мощности, ни на йоту больше, прибор очень точный. Но у него начался припадок и он умер. Я думаю, он был эпилептиком. Он страдал эпилепсией, мистер Флетчер? Вы не знаете?
Флетчер покачал головой.
— Тем нее менее, я думаю, причина в этом. Вскрытие показало, что сердце у него здоровое, — Хайнц сложил руки с тонкими, длинными пальцами на груди и повернулся к Эскобару.
Эскобар вытащил сигарету изо рта, глянул на нее, бросил на серый линолеум, растоптал. Потом посмотрел на Флетчера и улыбнулся.
— Все это, разумеется, очень грустно. Теперь я задам вопросы вам, мистер Флетчер. Многие из них, скажу об этом честно и откровенно, из тех, на которые отказался ответить Томас Эррера. Надеюсь, вы не откажетесь, мистер Флетчер. Вы мне нравитесь. Держитесь с достоинством, не плачете, не молите о пощаде, не надули в штаны. Вы мне нравитесь. Я знаю, вы делаете только то, во что верите. Это патриотизм. Вот я и говорю вам, друг мой, будет лучше, если вы быстро и честно ответите на мои вопросы. Мы же не хотите испытать на себе действие машины Хайнца.
— Я же сказал, что помогу вам, — ответил Флетчер, понимая, что смерть ближе, чем лампы под потолком, за проволочным ограждением. А боль, к сожалению, еще ближе. А как близко Нунес, Эль Кондор? Ближе, чем думали эти трое, но недостаточно близко, чтобы спасти его. Если бы Эскобар и Невеста Франкенштейна подождали еще два дня, может, двадцать четыре часа… но не подождали, и вот он здесь, в комнате смерти. Пришла пора посмотреть, из какого материала он сделан.
— Вы сказали, и хотелось бы, чтобы ваши слова не разошлись с делом, — отчеканила женщина. — Мы здесь не для того, чтобы валять дурака , gringo .
— Я знаю, — дрожащим голосом ответил Флетчер.
— Я думаю, вам пора закурить, — заметил Эскобар, а когда Флетчер помотал головой, взял сигарету, закурил, о чем-то задумался. Наконец, вскинул глаза на Флетчера. Сигарета, как и в прошлый раз, находилась по центру рта. — Нунес появится скоро? — спросил он. — Как Зорро в том фильме?
Флетчер кивнул.
— Как скоро?
— Я не знаю, — Флетчер помнил о том, что Хайнц стоит рядом с его адской машиной, скрестив руки на груди, готовый в любой момент продолжить разговор об особенностях боли. Помнил он и о Рамоне, стоявшем справа, на границе периферийного зрения. Он не видел, но догадывался, что рука Рамона лежит на рукоятке револьвера. И тут последовал второй вопрос.
— Когда это случится, он нападет на гарнизон Эль Кандидо в горах, на гарнизон в Сан-Терезе или сразу войдет в столицу?
— На гарнизон в Сан-Терезе, — ответил Флетчер.
« Он сразу пойдет на столицу , — сказал ему Томас, пока его жена и младшая дочь, сидели на полу, смотрели мультфильмы и ели попкорн из белой миски с синей полосой на ободке. Флетчер помнил синюю полосы. И сейчас отчетливо ее видел. Флетчер помнил все. — Он ударит в самое сердце. Нечего размениваться по мелочам. Он ударит в самое сердце, как человек, который хочет убить вампира ».
— Он не попытается захватить телецентр? — спросил Эскобар. — Или государственную радиостанцию?
« Прежде всего радиостанцию на Сивил-Хилл» , — говорил Томас под музыку мультфильма. Теперь показывали Роудраннера, черепашку, которая в облачке пыли в последний момент всегда убегала от Койота, к каким бы хитростям не прибегал тот, чтобы ее поймать.
— Нет, — ответил Флетчер. — Мне передавали, что Эль Кондор сказал: «Пусть балаболят».
— У него есть ракеты? Земля-воздух? Противовертолетные?
— Да, — тут он говорил правду.
— Много?
— Не очень, — уже не вся правда. У Нунеса больше шестидесяти ракет. А вертолетов у правительства — только двенадцать. Старые русские вертолеты, на которых много не налетаешь.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу