Эрик Хадспет - Химера

Мы все молчали, потому что привлекать к себе внимание было не в наших интересах. В ту ночь было очень сыро – недавно прошел дождь, и в воздухе все еще пахло влагой. Мы медленно шли по мосту. Я помню, как натужно скрипели колеса нашей повозки, грозя любым резким звуком разбудить жителей прилегающих к реке домов вместе с их любопытством. От шкуры нашей престарелой лошади поднимался пар. Ее пыхтение меня немного утешало – это невинное создание было нашим сообщником. Под мостом тихо журчал невидимый в темноте узкий поток. Как только мы перешли через мост, поросшая мхом земля вокруг кладбища поглотила все звуки нашего унылого шествия. Оказавшись за оградой, отец мгновенно повеселел. У него улучшилось настроение, и он спокойно, чуть ли не весело повел нас к новому местопребыванию какой-то усопшей души. Нас называли похитителями трупов или грабителями гробниц.

В детские годы я не был убежденным противником веры в Бога, каким являюсь сейчас. Мой отец не отличался религиозностью, зато верующими были мои дедушка и бабушка. Они-то и дали мне скрупулезную теологическую подготовку. Я очень боялся того, что мы делали по ночам. Из всех смертных грехов, которые способен совершить человек, похищение мертвых казалось мне наихудшим. В детстве мне всегда чудилась гневная рука Господа, занесенная над моей головой и в любое мгновение готовая на нее опуститься. И все же отца я боялся даже больше, чем Бога.

Отец напомнил, что у нас нет ни малейшего повода для страха или беспокойства. Он твердил нам это, пока мы углублялись в могилу, и постепенно нас начал обволакивать запах разложения. Вскоре мы докопались до мягкого сырого деревянного гроба Джаспера Эрла Верти. Крышка лопнула, и из-под нее заструился отвратительный аромат смерти. Я отложил лопату, радуясь тому, что отец сам сорвал крышку и извлек из гроба тело, избавив нас от этой жуткой обязанности. Лицо Джаспера превратилось в просевшую серую маску, его кожа походила на кожуру сгнившего апельсина. Вот так я впервые познакомился с профессией отца.

Вскоре после этого в дневнике доктора Блэка появилась еще одна запись. Это было короткое стихотворение, озаглавленное «Жуткое зрелище». Видимо, он написал его, находясь под впечатлением от раскапывания могил. Это единственная стихотворная попытка, обнаруженная в записях доктора Блэка, но она отражает творческий порыв, проявившийся позднее в его многочисленных иллюстрациях.

Зимой 1868 года отец Спенсера Блэка, Грегори, умер от оспы. Некоторые считают, что его медицинский талант вполне мог позволить ему излечиться от этого заболевания, если бы доктор был вовремя о нем предупрежден. Вскоре после похорон Спенсер объявил о своем желании стать врачом. Читая труды Спенсера, понимаешь, что для него смерть была абстрактным понятием. Он часто называл смерть «феноменом живущих» и даже к кончине собственного отца отнесся скорее как к любопытному случаю, чем как к трагедии.

Он лежал в земле, и его засыпали землей и дерном, а вокруг царила тишина. Я так долго ждал. Я ожидал хоть какого-то знака, который подтвердил бы: его смерть что-то у меня отняла. Но я не услышал ничего подобного.

Бернард Блэк тоже вел дневник, в котором описывал свою жизнь и работу естествоиспытателя вплоть до своего исчезновения в 1908 году. Его жена Эмма опубликовала некоторые из этих записок в книге, которую она назвала «Путешествие с американским натуралистом». Следующая запись была сделана в ту же неделю, когда умер глава семьи.

Я страдал от невыносимой боли, причиненной мне смертью отца. Глядя на Спенсера, я видел его приподнятое настроение, вызванное тем же событием. Он восторженно прыгнул в могилу отца, преследуя смерть в попытке отыскать ее укрытие.

После кончины отца, осенью 1869 года, Спенсер и Бернард переехали в Филадельфию, где перешли под опеку их дяди Захарии и тети Исадоры. Расходы на похороны оказались немалыми. Грегори откладывал деньги на погребение, но их не хватило. Захария и Исадора оплатили разницу из своих сбережений, и, судя по всему, сумма получилась внушительная. Тогда, как и сейчас, приличные похороны были очень дороги.