Вики Филдс - Ад на земле III (СИ)

Затем наступила тишина, и я поняла, что Рэн ушел.

Я не могу справиться с собой, с тем, что в моей голове, с тем, что я должна сделать. Есть вещи, которые я просто не могу сделать. Я не могу думать о других, когда в моей жизни хаос. Я не так сильна, чтобы пытаться справиться со всем одновременно, когда против меня все, и каждый.

Эти люди пытаются меня сломать, в то время, как я пытаюсь их спасти, поборов в себе зло.

Разве это справедливо?

Почему бы им всем не оставить меня в покое, чтобы я смогла все выдержать?

Просто они не верят, что я смогу это сделать. Искоренить Зло.

Никто не верит. Ни Рэн, ни мои родители, ни я сама.

Я чувствую, что не смогу.

Может, мне умереть?

Если я умру, все проблемы с легкостью решатся.

Я завалилась на пол, бессильно глядя в потолок, мучаясь от жалости к себе. В горле пересохло от протяжных, хриплых рыданий. И даже сейчас, когда я просто лежала, не издавая ни звука, слезы катились по вискам, капая на пол.

Я моргнула, чтобы слезы перестали давить на глаза, но они все не заканчивались.

Рэн вернулся, а я не сразу осознала, что он здесь, потому что несколько часов лежала, с закрытыми глазами, в полубессознательном состоянии. Я почувствовала его руки на своем лице, затем, на талии. Рэн приподнял меня, словно куклу, и только после этого, я открыла глаза.

Ночь.

Через узкое, длинное окно лился лунный свет, расчертивший пространство вокруг меня на маленькие квадратики.

Рэн смотрел на меня печальным взглядом. Он никогда так участливо на меня не смотрел, и его сожаление, жалость ко мне, вновь заставили меня всхлипнуть. Я позволила себе уткнуться в его футболку, и, вздрагивая от слез, спросить, что с малышом Аароном.

Рэн убрал мои слипшиеся грязные волосы с лица, и поцеловал в лоб. По моему телу тут же пошла дрожь.

— Я забрал его, и теперь, Аарон в безопасности. Но я не могу сказать тебе, где он, потому что, если будешь знать ты, будут знать и Падшие, — прошептал Рэн, и я облегченно вздохнула, обнимая его.

— Ты совсем замерзла, — прошептал Рэн, прикасаясь к моим бледным в лунном свете рукам. Его руки тоже были холодными. Он снял свою куртку, и набросил мне на плечи, при этом прошептав: — Ты должна кое-что сделать для меня.

Я молчала. Я сделаю все, что он скажет. Сделаю все, о чем бы не попросил Рэн, после того, что он сделал для меня. Он говорил, что ни при каких обстоятельствах не должен вмешиваться в мою судьбу, как ангел. Он может меня сопровождать и защищать, но не может влиять на события, и в случае непослушания, его ждет наказание.

— Мы должны уехать.

На самом деле, после того, что произошло, и что могло произойти, я знала, что это случится. Знала, но тем не менее, не была готова.

Я замерла, а Рэн тихо прошептал:

— Аура, посмотри на меня.

Я замотала головой.

— Посмотри, — мягко, но требовательно повторил он. Казалось, что Рэн каким-то образом изменил свое мнение обо мне, и мне это не нравилось. Он разговаривал со мной так, словно я была стеклянной, настолько хрупкой, что могла разбиться в любой момент.

Я взглянула на него.

Рэн вытер слезинку с моей щеки.

— Ты не должна этого бояться. Мы со всем справимся. Мы должны уехать для того, чтобы больше не причинять никому боли, и чтобы уберечь тебя от беды. — Рэн говорил это, держа меня за щеки, и тщательно объясняя то, что я слишком хорошо понимала. Он часто повторял «мы», но казалось, не замечал этого. — Мы справимся со всем вместе. Нужно лишь подождать немного, пока буря не утихнет, понимаешь?

— Не говори со мной так, словно я тупая, — сказала я, наконец, выразив свое недовольство, через привычный и единственный знакомый мне способ — бурчание.

Рэн улыбнулся, и на его щеках появились ямочки, но в глазах была боль — он понимал, что я притворяюсь.

— Ты согласна ухать со мной?

Год спустя

— Пиццу принесли, — объявила я, развалившись в кресле. Рэн встал со своего места, и, проворчав что-то мне в ответ, пошел за едой. Я терпеливо дожидалась его на прежнем месте, и когда он вошел, следила за каждым его движением хмурым взглядом.

— Не смотри на меня так, — сказал он, присаживаясь в кресло, и устраивая коробку с нашим ужином на журнальном столике. — Мне надоело тебе готовить, я не твоя горничная. Могла бы, и сама научиться чему-нибудь.

Я вскинула брови:

— Вот как? Как я могу научиться готовить и где? У нас даже нет кухни, и, кстати, ты не забыл, что мне нельзя выходить?

— У нас есть кухня, — отмахнулся Рэн, принявшись за свою книгу, на латыни. Я продолжала сверлить его взглядом.