Вики Филдс: Ложь (СИ)

— Медсестра?

Его губы растянулись в усмешке. Он поднялся из-за стола, во весь рост, и я заметила на спинке его кресла белый халат:

— Не медсестра, а медбрат.

Этот голос я бы узнала из сотни тысяч других. Даже если бы он просто шептал.

Я попятилась к двери, от того, что он стал приближаться, и он тут же остановился, вскинув брови.

У меня что, припадок?

Я слышала, как колотится мое сердце.

Этот парень — ужас из моего прошлого.

Я вижу его впервые, но я знаю, что он кто-то очень плохой.

Он протянул мне руку, не подозревая о моих панических мыслях, и обаятельно улыбнувшись, словно боялся спугнуть меня, произнес:

— Меня зовут Кэри Хейл.

Еще ни разу в жизни, мне не было так страшно. Даже в тот момент, когда фары приближающейся машины, ослепили меня, и уши заполнил визжащий скрип покрышек. В тот раз, страшно было лишь секунду. Этот страх во многом отличался от того. Словно ощущение, что моя жизнь выходит из-под контроля. Как будто впереди меня ожидает что-то зловещее и пугающее, а я даже не знаю, что, и я не знаю, как мне защититься от этого.

— Скай, почему ты пропустила занятия?

Я широко распахнула глаза. На меня навалилась реальность.

Ева сидела за столом, в моей комнате, переписывая из учебника химические формулы. Это она задала вопрос.

Дженни сидела в кресле мешке, вытянув свои длинные ноги, и смотрела на меня широко открытыми глазами, в которых явно читалось беспокойство.

В моей комнате было темно — окна были зашторены, и из освещения был лишь светильник, который Ева взгромоздила себе на тетрадь.

— У меня было несколько дел, — наконец удалось сказать. В горле совершенно пересохло.

Ева продолжала пристально смотреть на меня, и она выглядела действительно жутко, особенно от того, что ее голова чернела в свете лампы.

Я зажмурилась.

Я уже видела его.

— Кэри Хейл напугал тебя? — Ева проницательно прищурилась. Вчера они с Дженни лишь мельком рассказали мне об этом парне, и лишь самое важное: Дженни говорила, что он, убийственно красив, что у него обалденные глаза, и тело, и он работает в школе. Ева добавила, что год назад он обвинялся в покушении на убийство женщины в Нью-Орлеане. У него в руках был найден нож, он весь был в крови, и ничего не отрицал.

И теперь, этот человек работает в нашей школе.

Я испугалась до того, как он назвал свое имя. Потому что я знаю, кто он на самом деле.

Дженни с Евой перессорились, из-за него: одна утверждала, что он — психованный маньяк, а вторая, что он лапочка с длинными ресницами, и телом из камня.

— Скай? — Дженни присела рядом со мной на кровать. — Ты не заболела? Ты выглядишь жутко. Очень жутко. Даже хуже, чем Бела Лугоши из «Дракулы», а ведь тебе даже грим не накладывали.

Я пружинисто вскочила на ноги, чувствуя невесть откуда взявшуюся энергию:

— Я знала, что рано или поздно вспомню его!

Дженни согласно закивала:

— Я же говорила, что ты его вспомнишь. Кэри учился в нашей школе, между прочим с твоими братьями, так что ты должна была его видеть… — она замолчала, увидев выражение моего лица: — Ладно, прости, что перебила. Так что ты хотела сказать?

Я скрестила руки на груди, хмурясь:

— Я знала, что рано или поздно я бы вспомнила его. Это всегда случается, стоит лишь провести наедине с собой немного времени. — У меня свело живот от беспокойства: — Я… я видела его в тот день, Дженни.

— В какой день? — она непонимающе вскинула брови, глядя на меня снизу-вверх. У меня в горле встал ком, дыхание перехватило. Сказать это вслух, значит, мне придется потом нести ответственность за свои слова:

— Я видела Кэри Хейла второго ноября, год назад. В день, когда я умерла.

Здание лечебницы Дэвилспейнда, для психически больных людей, словно по иронии судьбы находилась на задворках города. В лучшем случае здесь нужно было бы сделать косметический ремонт, но в лучшем для меня — снести его полностью с лица земли.

Я бываю здесь раз в неделю — во вторник.

Мой врач — доктор Грейсон, присматривает за мной, с того самого момента, как год назад меня сбила машина. Я была мертва четыре минуты. Все думают, что, если я буду продолжать говорить об этом, это поможет, но мне не становится лучше. Особенно сейчас, в годовщину произошедшего.

Я до сих пор не знаю, кто сидел за рулем той машины, что съехала на тротуар, и я до сих пор не знаю, как мне удалось выкарабкаться. Все мои знакомые называют это чудом. Но я знаю больше — в следствие той аварии в моем мозгу образовалась дыра, сквозь которую утекли важные воспоминания моей жизни. Есть вещи, которые я по-прежнему помню, и есть так же то, что я забыла.