Дмитрий Колодан - Жестяная собака майора Хоппа

– При чем здесь единороги?! – не вытерпел инспектор. – Они-то какое отношение имеют к этому делу?

– Надеюсь, что никакого, – ответил Суонк. – Но суть в том, что любому невероятному событию всегда можно найти рациональное объяснение. Это не сложно. Но рациональное вовсе не означает правильное. И если мы не отыщем Марту за оставшиеся двадцать девять часов, мы не узнаем, что с ней случилось на самом деле. А если мы этого не узнаем, то не сможем ее вернуть.

– Нельзя терять ни минуты, – подтвердил майор. – Какой у нас план?

– Вернуться в лавку и выпить чаю.

Майор расплылся в улыбке.

– Такой план мне по душе! С кружкой хорошего чая все сразу станет на свои места. – Он повернулся к Седрику. – Остаешься за главного. Если заметишь что-то необычное – сразу звони мне.

Инспектор Пирс закатил глаза.

– Да у тебя даже телефона нет!

– Зато у меня есть, – сказала Ариадна. Пока она диктовала Седрику номер мобильника, Хопп сердито пыхтел.

Прежде чем уйти из Филармонии, Ариадна снова заскочила в уборную, все еще лелея надежду отмыть несмываемые чернила. Но, похоже, все шло к тому, что кошачьи усы у нее действительно надолго.

Развернувшись к выходу, Ариадна вновь услышала всхлипы из-за двери одной кабинки. Она замешкалась – стоит ли вмешиваться? – но затем все же осторожно постучалась костяшками пальцев.

– Простите? Эльза? Это вы?

Вопрос, конечно, глупый. Ариадна и так знала, что в кабинке заперлась та странная женщина в круглых очках, которую она встретила ранее. Неужели она до сих пор здесь? Прошло больше часа. За это время можно наплакать целый бассейн.

Рыдания за дверью зазвучали громче. Затем женщина шумно высморкалась.

– Извините? Вы в порядке? Может, вызвать врача?

Женщина не ответила. Ариадна отступила от двери кабинки. Если бы плакальщица просто послала ее подальше, было бы проще. В конце концов, существует тысяча и одна причина, из-за которой женщина имеет полное право рыдать в туалете. Может, этой особе разбил сердце виолончелист-ловелас? Непонятно почему, но виолончелистам Ариадна инстинктивно не доверяла. Или эту дамочку кто-то обидел… В общем – были бы слезы, а повод найдется.

И все же Ариадну что-то смущало. Филармония ведь сегодня закрыта? Здесь не должно никого быть – никаких виолончелистов и прочих. Впрочем, она могла и ошибаться.

– Вам точно не нужна помощь? – предприняла последнюю попытку Ариадна. Ответом стал громкий шум спускаемой воды.

Ариадна подождала с минуту, однако дверь кабинки не открылась. Женщина определенно не хотела ни с кем разговаривать.

Из личного дневника майора Бенджамина Хоппа:

«Этот карлик настоящий гений! Жаль, что у всех гениев мозги набекрень…»

Обратная дорога до волшебной лавки заняла в два раза меньше времени. На сей раз Ариадна ехала первой, и не было нужды подстраиваться под осторожный стиль езды Хоппа. Машина майора безнадежно отстала уже на первом повороте. Что не могло не радовать – Ариадна чувствовала бы себя неуютно, зная, что все это время Хопп смотрит ей вслед и тяжко вздыхает, а адская гончая Инесса Пална при этом тихо рычит.

– Я не могу понять одной вещи… – сказала Ариадна, обращаясь к Суонку.

– Спрашивай. Любопытство не порок. Только помни, до чего оно довело кошку.

Профессор провел пальцем у себя под носом, намекая на нарисованные усы. Это замечание Ариадна проигнорировала.

– Вы говорили про затухание чудес, рябь на воде и прочие подобные штуки. О том, что случается со странными событиями. Как они становятся совсем не странными…

Профессор кивнул.

– Но я помню, – сказала Ариадна, – что, когда вы взяли меня на работу, вы говорили, что волшебная лавка тоже событие.

– Так и есть, – подтвердил Суонк. – Событие, а не место. Продолжай, мне нравится ход твоих мыслей.

– Тогда получается, что и она тоже подвержена затуханию! – Ариадна сдула упавшую на глаз кудрявую прядку. – Однако сколько я на вас работаю, а ничего подобного не замечала.

– Это потому, что ты являешься частью этого события. Оно не столько случается с тобой, сколько ты случаешься вместе с ним. Единорог никогда не станет думать, что он лошадь с пластмассовым рогом. Он-то знает, кто он есть на самом деле.

– Но почему так вышло?

Профессор задумчиво смотрел на дорогу. Снег кружил большими хлопьями – точно стаи белых мотыльков отчаянно бросались на машину и гибли на лобовом стекле. Пришлось включить дворники. Щетки жалобно заскребли по мокрому стеклу, оплакивая снежных бабочек.