Никки Келли - Лайла

Тень застыла перед Чернобогом, все внимание которого было направлено на уменьшающиеся врата в третье измерение. С выставленных вперед ладоней Чистокровного сочилась вязкая черная жижа, которая, втягиваясь в проход, питала и расширяла его. И тут я поняла, что он хотел забрать тень с собой. Но для чего?

Я отвернулась, чтобы отыскать Гэбриела.

То же самое сделала тень. Мы смотрели друг на друга, и я не могла пошевелиться под ее взглядом.

На меня смотрело мое собственное отражение. У тени было мое лицо – с той лишь разницей, что над нижней губой белели клыки, а глаза казались бездонными черными дырами, способными просверлить меня насквозь.

Я в ужасе отшатнулась – она повторила мое движение. Я вскинула руку – она сделала то же самое. Зачем? Почему она копировала меня? В голове роился миллион вопросов.

Громкий треск вырвал меня из водоворота мыслей: в спину тени, под лопаткой, вонзилась шпага, которая, разрывая ткани, проламывая кости, вышла спереди – сквозь сердце.

Чернобог пронзительно закричал.

Я бросилась к тени, и, как только мы соприкоснулись, она растворилась во мне. Я смотрела на острие шпаги, торчавшее из моей собственной груди. Дрожащими руками я схватилась за клинок: теперь мои руки покрывали татуировки и до пояса ниспадали мои иссиня-черные волосы.

Невозможно было дальше отрицать очевидное. Тень не просто дразнила меня. Она всегда была мной.

Оставалось только одно объяснение: она воплощала абсолютный мрак, который все это время дремал внутри, ожидая своего часа.

Вспышка ослепительного света за спиной заставила меня подпрыгнуть. Чернобог исчез, и сразу же ослабло его влияние на меня. Гэбриелу удалось загнать его обратно в третье измерение и запечатать врата.

Татуировки на моих руках стали светлеть. Исчезли острые когти…

Я повернула голову. Руадан застыл в той самой позе, в которой нанес удар. Его рука еще была сжата так, будто он держал шпагу. За спиной у него стоял Азраэль.

– Чесси… – воскликнул Руадан. – Чесси! Милая! Боже мой!

Он вытер слезу, катившуюся у меня по щеке, и на его пальцах осталась кровь.

– Ты сказал, она Чистокровная! – вскричал он. – Ты сказал, ей ничего не будет!

Азраэль довольно ухмылялся у него за спиной.

Я попыталась заговорить и провела языком по своим острым зубам, но они уже вновь приняли обычную, человеческую форму. Ноги не выдержали, и я упала на колени.

Подскочив ко мне, Гэбриел в ужасе отпрянул, увидев шпагу в моей груди.

– Что ты с ней сделал? – в гневе крикнул он Азраэлю.

Я слышала Гэбриела, но он был далеко. Связи с ним я не чувствовала. Пустота поглощала меня.

– Я ничего не делал. Вы же сами видели, какая сила в ней таилась. Ты не справился с заданием: я выполнил его за тебя, хотя Руадан помог мне.

– Я не знал… – тихо проговорил Руадан, опустив руки и раскачиваясь из стороны в сторону.

– Как ты мог! Ты же создал ее! – кричал Гэбриел.

– Двести лет я блуждал по этому омерзительному миру, чтобы найти ее мать. У нас с архангелами был договор: я должен был отыскать Айнгель. Я должен был найти Падшую и убить ее. И тогда мы смогли бы вернуться домой. Но Айнгель больше не нужна мне. Я вернусь сам и получу свет Стилларка.

Азраэль плюнул на землю, как раз туда, где я лежала.

– Неужели ты думаешь, что тебе позволят вернуться, когда ты замаран с головы до пят? Этот мир испортил тебя. Ты падешь!

Гэбриел наступал на Азраэля, и тот попятился, схватился за затылок и перепугался, когда ничего не произошло.

– Как ее спасти? – заорал Гэбриел, тряся ангела за грудки.

– Никак! Смотри на нее. Видишь? Демоница внутри нее уже умирает. Она пряталась, когда Лайла подавляла в себе вампирскую сущность, но в сложных ситуациях или в присутствии Чистокровного отравленная кровь сразу же проявлялась, буквально проступала сквозь кожу.

– Азраэль, быстрее!

Гэбриел готов был задушить его.

– Когда демоница умрет, Лайла останется один на один с двумя сторонами самой себя, а она лишь помесь падшего ангела и обращенного вампира. Яд Чернобога по-прежнему будет бежать по ее жилам, тьма будет бороться с ее внутренним светом. Только теперь она будет это осознавать. Спрятаться, отгородиться от этого знания она больше не сможет, но и принять не сумеет, отчего лишится бессмертия, а хрупкой человеческой оболочке, в которую она заключена, этого не вынести. Она погибнет…

Я задыхалась. Не выпуская Азраэля, Гэбриел бросил на меня короткий взгляд и вновь обратился к нему: