Сергей Софрин - Проект «Асгард»

Марат встал со стула и вновь прокрался к окну. На улице уже почти рассвело и только принесенные ветром с запада кучевые облака мешали наступлению полноценного светлого утра. Зато они вселяли надежду на дождь, который, по идее, прогнал бы могильщиков прочь.

«Приперлись, не ждали. — Заочно пожурил кладбищенских землекопов осажденный. — И не видать их, супостатов. Колбасой что ли ворованной подавились?»

Он сделал шаг к прихожей и споткнулся о лежавший на паркете толстый журнал.

«И ты туда же, Брут! — Разозлился Марат. — Повешу тебя, гада, на гвоздик в сортире или специально с собой прихвачу до ближайшей урны. Выберу самую грязную!»

Он нагнулся, чтобы убрать надоедливый глянец, но едва протянул к нему руку, как застыл в неудобной позе, оглушено прервав в груди дыханье.

На обращенной к нему журнальной странице неоновыми огнями в черном ночном небе сверкала Эйфелева башня. Сетчатая, будто растянутый вширь старый чулок стриптизерши, железная уплощенная мачта. Виселица из его сна. Раздражитель эстетических рецепторов Влада.

Справа от башни по обсидиановому небу пролегала рекламная надпись: «Ночной клуб „Pas de probleme!“ [24] «Pas de probleme!» — «Без проблем!» ( фр. ) — окно в Париж рядом с Москвой прорублено! Твое время пробовать лучшее и новое! Кухня от бистро и рестораций Французской столицы, зажигательные цирковые шоу, программа для любителей шансона, эстрадные звезды европейской величины, собственный бассейн! Число клубных пригласительных ограничено!»

Из особняка он выбрался только после девяти часов утра.

Хотя могильщики ничем себя не обнаруживали, и можно было решить, будто они оставили надежду дождаться Настоятеля, Марат непоколебимо соблюдал режим глубокого подполья. Лишь визуально удостоверившись в их уходе, резидент покинул дом и проверенным путем вернулся на территорию захоронений, где начал активно подыскивать способ, позволяющий продолжить движение за город, к увеселительному заведению, мистическим образом появившемуся на арене разворачивающихся событий, глыбой восстав с журнального рекламного постера.

Альтернативных вариантов Марат не имел. Обозначившийся план был скорее сомнительным, чем верным, но других не существовало вовсе. Захват дачи он приберегал напоследок, на случай крайней нужды, за которым могло таиться сокрушительное фиаско. Ведь загонять иголки под ногти «языку» самодеятельный следователь бы не стал, даже если бы тот наотрез отказался давать показания. Тем самым, Марат выбил бы из-под себя твердую опору надолго.

«Менделеев периодическую таблицу элементов увидел во сне — отчего мне не последовать его примеру и не протестировать подсказку? — Рассуждал он. — Адрес теперь известен, и он — единственная зацепка в череде расплывчатых предположений. К „Скорпионам“ всегда поспею, они там надолго засели, а вот клубных карточек число ограничено, и я одну обязательно хочу заполучить в собственное пользование. Марина бы мне не простила, не проверь я заведение на предмет благонадежности. Нам до сих пор везло — так вдруг женская интуиция укажет маршрут через минные поля к последнему рубежу атаки?»

Он в темпе передвигался по пустынному сейчас погосту в сторону крематория, надеясь по дороге обзавестись хорошим экспромтом, выводящим его из ловушки. Но ничего не попадалось. Волшебные приятные неожиданности в зоне доступа отсутствовали.

Первых людей Марат увидел уже у колумбария. Мужчину и двух женщин. Те явно намеревались отдать дань уважения какому-то усопшему и сейчас подготавливали почву для возложения цветов.

Зрелая тетенька в трауре, своей худощавой фигурой похожая на винтажный зонтик-тросточку, чистила памятную мраморную табличку обувной щеткой. Ее спутница — стильно облаченная крутобокая блондинка бальзаковского возраста с шелковым темно-фиолетовым платком на голове, поливала водой из пластиковой бутылки розовый мрамор, смывая с него грязевые разводы. Представительно одетый мужчина, держа на сгибе локтя корзину с белыми каллами, наблюдал за ходом уборки и деликатно сморкался в клетчатый носовой платок. Все вместе обсуждали особенности натуры некоего вновь преставившегося члена общества, на кремацию которого они, в конечном итоге, сюда и прибыли.

— Отмучился, сердешный. — Насмешливо говорила пышная дама в платке. — Отошел с миром. Даже чек апостолу Петру за пропуск в рай не выписал. Не успел. А раньше думал, что и на том свете ему денежный мешок будет нужен. Меня за четыре года ни в одну загранкомандировку референтом не взял, только в офисе все по заднице пятерней хлопал, да в театр на вечерние спектакли зазывал, пенек трухлявый…