Константин Образцов - Молот ведьм

— Ну что, кто откроет? — спросила Вика.

— Давай ты, ты же нашла, — ответила Лера.

Вика пожала плечами, уцепилась пальцами за жестяную шаткую крышку и потянула вверх. Крышка звякнула и открылась. Потянуло холодом, как будто подул легкий ветер, и Лере на миг показалось, что едва заметная тень пробежала между деревьев.

— Ух ты! — восхищенно протянула Вика.

Лера посмотрела и удивленно раскрыла рот. В сундучке обнаружились сокровища: как будто кто-то делал «секрет», только сложил разные удивительные предметы не под бутылочное стеклышко, прикопанное землей, а в эту жестяную шкатулку. Девочки переглянулись и стали вытаскивать вещи одну за одной, разглядывая и передавая друг другу.

Первым они достали зеркало, небольшое, овальное, потемневшее по краям, на длинной металлической рукоятке в виде голой женщины, которая обнимала руками зеркальный овал, а там, где не доставали руки, его обрамляли причудливые растения и травы из того же потускневшего металла. Лица женщины не было видно, только спина и затылок, словно она, раскинув руки над лесным омутом, смотрелась в его глубину. Вика протянула палец и задумчиво погладила потертые блестящие металлические ягодицы, а потом подруги по очереди посмотрелись в зеркальную гладь. Отражения были как будто не похожи на них. За зеркалом последовал ключ — обычный, железный, с одной «бородкой», похожий на те, которыми их родители запирали квартиры; монета, по виду очень старая, рыжая, с неровными краями и едва различимыми цифрами 1 и 8 под двуглавым орлом, который так истерся от времени, что казался вовсе безголовым; тонкое медное кольцо, чуть погнутое, тронутое зеленью, особенно там, где разжатые штырьки, похожие на металлические лапки, держали когда-то выпавший ныне камень. За кольцом Вика вытащила толстый пучок не струганных палочек или веток, туго перемотанный красной шерстяной ниткой, завязанной в причудливые узлы. При взгляде на них Лера подумала, какие руки могли их вязать: представились старые, потемневшие, узловатые, но сильные и очень ловкие пальцы. Вика повертела пучок и отложила в сторону.

— Пока не будем развязывать, — рассудительно сказала она.

— Теперь я! — Лера сунула руку в сундучок и вытащила маленькую куколку. Она была тряпичная, набивная, в белом платье из хрусткого материала, такого жесткого, что юбка неподвижно торчала в обе стороны от широко раздвинутых грязно-розовых ног, тонких, как лапки паучка-сенокосца. Волосы были темными и тоже жесткими, как будто кукла перестаралась с лаком для укладки, а на бледном личике выделялись нарисованные кисточкой черные большие глаза. В разведенных в сторону руках кукла держала веревку, и девочки решили, что это скакалка. Потом на свет появились голубая стеклянная бусина, большая и яркая, как будто светящаяся изнутри; огарок черной свечи, твердый и гладкий, как кусок дегтярного мыла; большие ножницы с такими широкими кольцами на рукоятках, что туда свободно влезали четыре девчоночьих пальчика, и маленький стальной колокольчик, который не звенел, а тихо позвякивал.

— Ой, какой страшный! — Лера вытащила потрепанную игральную карту и показала подруге. На карте был нарисован клоун в костюме из лоскутных ярких квадратов и в колпаке с бубенцами, только клоун совсем не веселый: горбоносый, тощий, бровастый, тонкогубый, с недобрыми маленькими глазками. Казалось, что если этот клоун и шутит, то только очень зло: например, привязывает консервные банки к кошачьим хвостам или толкает малышей так, чтобы они шлепнулись в лужу. А может, что и похуже.

— А теперь я! — сказала Вика и вытянула из сундучка совсем уж странный предмет. Лера подумала, что он похож на длинный деревянный пестик для ступки или толстую дубинку: гладкий, как будто отполированный частым прикосновением к мягкому, весь в каких-то продольных неровностях и покрытый темными бурыми пятнами. На одном конце этого предмета имелось округлое чуть раздвоенное утолщение, а к другому крепились перепутанные кожаные заскорузлые ремни с металлическими застежками и пряжками.

— Фу! — вскрикнула Вика, отбросила предмет в сторону, покраснела и захихикала. Лера посмотрела на нее недоуменно.

— Что это? — спросила она.

— Тебе еще рано знать, — важно ответила Вика, как будто не была на полгода младше подруги. — Давай лучше посмотрим, что там еще.

В сундучке обнаружился еще маленький черный кошелек из потрепанной кожи с замком «поцелуйчик», в котором лежал простой металлический крестик из мягкого металла, потертый и погнутый так, словно на него наступили, и кусочек мела; а кроме кошелька — пустая аптечная склянка, заткнутая резиновой пробкой, с кольцом черного сухого осадка на дне и на стенках, спичечный коробок с самолетиком на этикетке и крупной солью внутри и сморщенный, светло-серый, осклизлый предмет, похожий на рыбий пузырь. Наощупь он был, как ни странно, твердый, словно покрытый лаком. Последней была потертая записная книжка в обложке из черной клеенки, похожая на ту, которая лежала рядом с телефоном и куда мама Леры записывала разные номера, только толще. Все страницы книжки были покрыты мелкими неразборчивыми каракулями, где чернилами, где химическим карандашом, и какими-то странными рисунками. Лера пролистала книжку, и, хотя уже хорошо умела читать, не поняла ни слова.