Константин Образцов - Молот ведьм

Я нагнулся и сорвал ленту скотча с ее лица. В воздух вырвалась застоявшаяся кислая вонь, и из приоткрытого рта ведьмы потекла, а потом густым комком вывалилась желтоватая густая жижа.

Белладонна умерла, захлебнувшись собственной рвотой.

Не знаю, почему это произошло. Возможно, я переусердствовал с шокером. А может, ее просто укачало, кто знает. Это не имело значения. Куда важнее было другое: она ничего уже больше не скажет. Все усилия были тщетны. Нить, ведущая к ковену, оборвалась и теперь, похоже, ее уже не удастся связать вновь. Я посмотрел на покосившуюся палатку, внутри которой торчала из мерзлой земли с таким трудом вбитая арматура, на стоящий рядом мангал, на свои руки, покрытые ссадинами и мозолями, и закричал. Мерзкая ведьма ускользнула от меня и оставила в дураках. Я в сердцах пнул лежащее тело, раз, другой, третий — оно только вздрагивало, как мешок, набитый старым тряпьем. Мне захотелось бросить все здесь, как есть, и уехать. Я уселся на край открытого багажника и долго сидел, переводя дыхание и собираясь с мыслями.

Затем встал и пошел разбирать палатку.

Ни в карманах, ни в сумочке Белладонны не нашлось ничего, что было бы похоже на ведьминский талисман, кроме, разве что, ножниц, но их она могла носить и для самозащиты. На всякий случай, я доехал до конца просеки и утопил в речке и сами ножницы, и сумочку со всем содержимым, кроме паспорта: его я оставил под примотанной к стволу чахлой осины табличкой «ВЕДЬМА». А еще я нашел деньги: в кошельке обнаружилась ровно половина из тех купюр, что я передал в качестве гонорара, и не было ничего зазорного в том, чтобы вернуть их обратно. Труп я все-таки сжег, как и полагается — уже под утро, в светлеющих сумерках. Оттащил на место, где в грунте остались четыре круглые дырки от металлических прутьев, надел на шею мешочек с травами, солью и воском, насыпал сверху угля из не пригодившегося мангала, облил бензином и бросил спичку. Туда же, как водится, отправил сделавший свое дело мобильник. Ее телефон я решил пока не выбрасывать: его содержимое было последней надеждой все-таки выйти на след подруг так нелепо скончавшейся Белладонны. К тому же, мне нужно было сделать звонок.

Я посмотрел, как горячее, злобное пламя пляшет на чернеющем трупе, как густой жирный дым поднимается между деревьев в рассветное небо и, когда мне ответил дежурный отдела полиции, сказал:

— Христос Воскресе!

Ответом было молчание. Я вздохнул и начал произносить обычный в таких случаях текст.

Колокольный трезвон бесил. Диана захлопнула приоткрытое окно, повернула ручку, но то тягучее, то разливистое завывание меди все равно проникало сквозь двойные пластиковые рамы. Она поселилась в этой квартире два года назад, намеренно выбрав новый дом на окраине, подальше от центра города с его раздражающим изобилием храмов, но вот, вездесущие попы добрались и сюда. Диана взглянула в окно: с двенадцатого этажа хорошо видны были люди, возвращающиеся из церкви со свечами, вставленными в банки и обрезанные бутылки: цепочки живых огоньков на темных дорожках в лабиринтах жилого квартала. Что же они все не угомонятся с этим своим звоном, если уже и народ разошелся? Интересно было бы попробовать подать в суд за нарушение ночной тишины: так-то уже третий час ночи. Впрочем, судиться — не ее метод. Да и вообще, есть дела поважнее.

Диана поморщилась, встала из-за стола, нажала кнопку на телевизионном пульте — и экран тут же засветился красным и золотым, а из динамиков понеслись многоголосые пасхальные песнопения. Она выругалась и принялась переключать каналы, пока не остановилась на каком-то комедийном шоу. Так-то лучше. Потянулась, разминая упругие мышцы обнаженного тела, и вернулась к столу, на котором стоял ноутбук. В темных глазах отразились голубоватые всполохи. Диана прищурилась, как большая кошка, высматривающая добычу: здесь и сейчас, в Социальной Сети, была ее охотничья территория.

Она не лукавила, когда говорила Артуру, что выполнить новый заказ будет опаснее и сложнее. Раньше она использовала как ресурс возможности Терции: у старшей подруги кроме сети фактически легальных борделей было еще одно смежное направление бизнеса — интимные услуги несовершеннолетних. В Озерках, в небольшом частном доме, скрытом за высоким забором, в обстановке строжайшей секретности работало с десяток девчонок от двенадцати до пятнадцати лет. Клиенты подбирались с чрезвычайной осторожностью, и попасть в этот клуб для избранных педофилов можно было только по рекомендациям, да и то после тщательных проверок — благо, полицейские связи Жанны давали такую возможность. Девочки были в основном из числа беспризорных, сбежавших из детских домов или от родителей — пьяниц, и, если время от времени одна или две уезжали и не возвращались, тревожится и искать их было попросту некому. Конечно, найди кто-то мертвое тело на свалке или в лесу, уголовное дело открыли бы автоматически, но с проблемой сокрытия трупов успешно справлялись бродяги из Виллы Боргезе.