Константин Образцов - Молот ведьм

Возможно, паб не лучшее место для серьезных раздумий, а виски — не самый надежный помощник в решении сложных задач. Возможно. Но совершенно точно, что именно паб остается оплотом спокойствия и стабильности, когда все вокруг норовит встать с ног на голову, когда тектонические плиты реальности начинают со скрежетом двигаться, сотрясая окружающий мир и вызывая извержения спящих вулканов — да и просто когда день вдруг становится паршивее, чем обычно, или в желудке покойника обнаруживается две сотни неведомо как попавших туда булавок. Никакому апокалипсису не нарушить здешнего размеренного, медитативного порядка, не возмутить пропитанного алкогольными парами уюта. Несмотря ни на что, полуночные пьяницы чинно соберутся на свою ежевечернюю мессу у алтаря барной стойки перед иконостасом зеркальных полок, откуда в янтарном сиянии взирают на них лики местных святых: Джон Джеймессон, Джек Дэниэл, Джим Бим, Александр Дьюар, Уильям Лоусон… Все так же будут негромко звучать голоса, словно бубнящие нестройные молитвы, и бармен предложит жаждущим животворящую кровь солода и ячменя, растворенную в кристальной воде далеких родичей Иордана. И если вечного блаженства все это не сулило, то подарить земное блаженство временного забытья вполне было в состоянии.

Вот только к Алине это забытье не торопилось. Тяжелые мысли упрямо ворочались в голове, отказываясь уходить. Наверное, поэтому время от времени ей так хотелось наклониться пониже и сидеть, чуть не касаясь лбом темного дерева стойки. Да, это все из-за мыслей: они возились, путались и бормотали, никак не желая молчать.

Ты же сама этого хотела. Чтобы как раньше, с пугающими загадками, ответы на которые написаны потусторонним зеркальным шрифтом. Потому и впуталась в это дело. Пожалуйста, как по заказу. «ВЕДЬМА». Старуха в кошмарных снах. Иголки во внутренностях. Изуродованные молотком и огнем тела. Чем ты недовольна?

Интересно, где сейчас Гронский? Ведь был кто-то в той квартире. Наверное, полицейские спугнули. И теперь уже точно никто не знает, где его искать. Скомканная записка, кстати, так и лежит в сумочке. Рядом с травматическим пистолетом.

Если бы этого несчастного Ферта не задержали, он бы остался жив. Точно. Сидел бы себе на даче, пил, возил в гости молодых девиц. Дурил голову и им, и налоговой. Дрался бы в самолетах. Жил полной жизнью, короче. Но теперь он умер. Самоубийство, ха-ха, как бы не так.

Зато настоящий убийца на свободе. Наверное, уже приготовил новую табличку с надписью. И молоток. Откуда в волосах убитой студентки строительный мусор? Конечно, злодея поймают рано или поздно. Скорее всего, что поздно. Вот только до суда он вряд ли доживет, судя по всему. Что это будет? Тоже булавки? Или спонтанное самовозгорание? Нет, иначе: его признают невменяемым, привяжут к койке в психиатрической лечебнице, накрепко зафиксировав руки, чтобы не вырвал себе глаза от ужаса, когда ночью в палату войдет медсестра.

Алина тряхнула головой. Золотисто-зеленое сияние бутылок на полках резко сдвинулось в сторону и медленно вернулось обратно. Из колонок ритмично звучала энергичная музыка группы с названием, позаимствованным у парка в солнечной Санта-Монике.

За стойкой слева от Алины сидел в одиночестве смутно знакомый молчаливый мужчина. Чуть дальше за ним, на излюбленном месте, Пауль о чем-то громко рассказывал бармену Дэну, а тот кивал и улыбался, время от времени поглядывая по сторонам. Чтобы отвлечься от мыслей, Алина попыталась прислушаться к доносящимся до нее обрывкам разговора:

— …когда в школе учился…у нас даже что-то вроде своей религии было…реально, боги, обряды, все такое…конечно, на шизофрению похоже…вообще психические отклонения есть у каждого второго…

Отвлечься не получилось.

Пахнуло холодом, влагой, и вместе с ночным воздухом ворвался и сразу стих уличный шум — открылась и снова закрылась входная дверь. Алина обернулась. В паб вошли три женщины.

Они были примерно одного возраста, лет сорока на вид, но выглядели очень разными. Первая была эффектной и яркой, так что на ее фоне двух других Алина даже не сразу заметила: высокая, светловолосая, статная, дорого и со вкусом одетая, ухоженная и привлекательная. Вторая выглядела, как ее тень: пониже, пошире, в невнятном мешковатом пальто, с густыми темными волосами до плеч и большими, печальными карими глазами. У третьей были вьющиеся, рыжие волосы цвета жирной ржавчины, худое острое лицо, похожее на хищную лисью морду, искусственный загар сильной прожарки и наряд, более уместный для девушки лет двадцати, собравшейся в ночной клуб. Алина и моргнуть не успела, как все трое уселись вокруг нее: блондинка слева, грустная брюнетка справа, а рыжая — на место сидевшего поодаль мужчины, причем сам он неожиданно для себя оказался за высоким столиком у окна, сжимая в руке стакан и моргая, словно не понимал, как туда перебрался. Дэн приосанился, разулыбался и подошел к новым гостям.