Елена Арсеньева - Большая книга ужасов 63 (сборник)

Я схватил этот несчастный полис, сунул в карман, обернулся – и понял, что не напрасно у меня было такое ощущение, будто мир развалился на мелкие кусочки.

Все-таки эта вреднючая тетка сделала свое дело!

Шамаханской царице, видимо, ужасно не понравилось, что меня зачислили к ней в кавалеры. И она ушла.

Пропала!

Я тупо посмотрел на притолоку, в которой девчонка успела процарапать своими ноготками несколько довольно глубоких борозд.

Ничего себе, вот это ногти у нее! Если бы регистраторша увидела это, вот бы крик подняла!

Но поздно. Шамаханская царица исчезла.

Поликлинике останутся на память о ней хотя бы эти борозды! А мне… а мне не останется ничего.

И с этой мыслью – будто потерял что-то драгоценное! – я вышел на крыльцо и побрел домой. А по пути – забрать штаны в мастерской и отнести Ликандру Андроновичу его медицинский полис.

Шло время. Сильва повзрослела. Хозяин решил, что настало наконец время оправдать деньги, уплаченные за эту собаку. Чистопородные лайки вошли в моду, за щенков должны были хорошо заплатить.

Стояла осень. От листьев, которые уже не шумели над головой, а вяло лежали на земле, шел сырой, острый запах. Ноздри Сильвы раздувались от этого запаха, все время хотелось выть, но не тоскливо, а как-то иначе…

Она все время рвалась с поводка, хозяин даже беспокоился, что не удержит ее. Прогулки стали короткими, а Сильве так хотелось свободы!

Однажды хозяйка, прихватив всегда дурно пахнущее мусорное ведро, вышла в коридор к некоему утробно урчащему железному сооружению с огромной пастью, вонючей от множества поглощаемых ею отбросов.

Сильва подошла к неплотно прикрытой двери. Что-то словно бы толкнуло собаку! Шаг, еще шаг… Ступеньки замелькали под лапами, в темноте нижнего этажа она юркнула мимо испуганно взвизгнувшей тени – и выскочила на улицу. Впервые одна, без поводка и без хозяина.

Испуг от непривычной, внезапной свободы несколько охладил ее стремительность, но разбег был уже взят, и Сильва, несколькими прыжками миновав двор, выскочила на бульвар, где часто гуляла с хозяином.

Еще утром мягко пружинили под лапами прелые листья, а сейчас все было покрыто тонким слоем нежданно и рано выпавшего снега. Острое – до щенячьего визга! – счастье нахлынуло на Сильву, и тут она увидела крупного черного пса с широкой, почти квадратной мордой, с большими круглыми ушами и мощными лапами. Пес стоял невдалеке, под деревьями, с которых изредка падали на него мягкие влажные хлопья снега.

Сзади толпились другие собаки. Бродячие. Дворняги… Племя, самое презираемое хозяевами Сильвы!

Ей стало страшновато. Она повернулась, чтобы убежать, но дворняги уже окружили ее, загородив путь.

Бежать было некуда.

Я повернул налево, сделал несколько шагов – и тотчас спохватился, что мне опять направо надо, если хочу попасть в мастерскую и домой. С чего это я левачу, понять не могу!

Хотя идти забирать штаны было еще рано. Мне казалось, я в поликлинике невесть сколько времени пробыл, а на самом деле – каких-то полчаса. Это я понял, когда посмотрел на часы на фасаде Автодорожного техникума – напротив поликлиники.

Я посмотрел в небо. Солнце стояло в зените.

Вот интересно, на небе уже полдень. А на часах еще нет.

И вдруг я забыл и про налево, и про направо, и про штаны, и про часы, и про швейную мастерскую, и про солнце, и вообще про все на свете, потому что увидел впереди Шамаханскую царицу.

Она уже прошла почти весь квартал по Ашхабадской от поликлиники до Белинки и готовилась перейти улицу, чтобы попасть в парк Кулибина, да задержалась на светофоре.

Я чесанул следом, но вдруг услышал чей-то шепот:

– Пошел прочь, дурак! Чего пристал?! Тебе тут не место! Пропадешь! Пошел вон!

Я оглянулся – никого. То есть вдали тащится какой-то дядька, но, во-первых, далеко, я бы его не услышал, а во-вторых, шепот был женский. Вернее, девчачий…

Глюки у меня, что ли? Что ж за день такой… не день, а натуральная психушка! А если вспомнить вчерашний вечер?!

Я снова посмотрел вперед и обнаружил, что, пока я башкой попусту вертел, Шамаханская царица уже перешла дорогу и углубилась в парк. А на светофоре уже желтый, тут переход короткий!

Я рванул со всех ног, прошмыгнул прямо под курносым рылом маршрутки и вбежал в густую тень кленов.

Тем временем Шамаханская царица свернула за большой куст бересклета – и вдруг три бродячие собаки так и бросились туда.