Николай Кожуханов - Жнец

– Рада тебя видеть, – промурлыкала она, – правда, рада.

Она улыбнулась и быстро покинула палату, оставив его один на один с тревогами, угрызениями совести и страхами, хотя вернулись они не сразу: сердце Антона еще долго билось в такт стуку каблучков Лизы о казенный больничный кафель. Этот звук словно оттягивал боль.

Вечер быстро вступил в свои права и незаметно подготовил приход ночи. Ближе к закату ветер стих, воздух посвежел, оживилась вездесущая мошкара.

Сидя в небольшой больничной столовой, Антон с неохотой поужинал жидкой кашей вприкуску с белым хлебом с маслом, запив все это крепким переслащенным чаем.

Ужин был поздним, не по расписанию, поэтому медсестра подгоняла всех, прося быстрее закончить прием пищи.

К Антону за стол подсел худенький паренек лет восемнадцати. Антон вспомнил, что видел его днем у своей двери. Прикончив содержимое своей тарелки, мальчишка с «молочными усиками» снизошел до общения.

– Коля, – сказал он, протягивая руку через стол. Его пальцы и кисти рук были расписаны татуировками: кресты, кольца, точки и кости.

Антон, отвечая рукопожатием, представился.

Николай взял зубочистку и начал выковыривать из зубов остатки пищи, внимательно глядя на своего нового знакомого, будто ожидая, что он ответит ему на какой-то незаданный вопрос.

– Я после аварии тут, – не желая возвращаться в палату, решил завязать разговор Антон. – Не помню, как это произошло. А вообще, я из Москвы.

– Сочувствую.

Опять возникла пауза. Но она не казалась неловкой. Просто лишние слова не произносились.

– Пойдем, – то ли предложил, то ли приказал Николай, вставая из-за стола.

Антон последовал за новым знакомым.

Они вышли из столовой и, не спеша пройдя по коридору, оказались возле туалета. Николай достал из кармана открытую пачку сигарет и протянул Антону.

– Я не курю, – оправдываясь, сказал Антон, но Коля молча ткнул пачку ему в грудь.

– Ну, если настаиваешь, – сдался Антон, вытягивая из пачки одну сигарету.

На двери висел плакат с надписью «Курение в туалете запрещено», а под ним имелся наклеенный знак – красный круг на белом фоне, а в нем дымящаяся сигарета.

«Да, – подумал Антон, – даже по мелочам умудряюсь нарушать правила. Вот угораздило меня познакомиться с этим… Странный малый этот Коля».

Они вошли внутрь, и Николай сел на подоконник, Антон машинально присоединился к нему.

Новый знакомый, прикурив сигарету, глубоко затянулся и выдохнул из легких облако серого дыма, после чего начал не спеша попыхивать, делая неглубокие вдохи. Антон стоял и нервно крутил свою сигарету пальцами.

– Я из «мусорской» сюда попал, – вкрадчиво объяснил Коля.

– Из полиции, что ли? – совсем не к месту уточнил Антон.

Николай развел руками, будто был учителем, который возмущен незнанием учеником азов математики.

– Бока мне там хорошо помяли. «Слоника» надевали. Вот такая «Касабланка».

Если про бока Антон все понял, то про «слоника», хоть ничего не разобрал, но уточнять, что бы это значило, не стал.

– Но я сказал, что с лестницы упал. Понимаешь? Я же не терпила.

– Молодец, – выдавил из себя Антон.

Николай подозрительно посмотрел на собеседника, но комментировать его слова не стал.

За окном практически стемнело. Стекло оконной рамы было черным, как смоль. Сейчас соседство с черной поверхностью стекла вновь заставило Антона ощутить страх.

Он встал с подоконника и сделал несколько шагов внутрь помещения, но тревожное чувство не исчезало.

Николай понял действия собеседника по-своему.

– Что, спать?

В этот момент дверь в туалет раскрылась и на пороге показалась медсестра.

– Ну, сейчас начнется «Касабланка», – сквозь зубы выдавил Николай.

В руках у медсестры было какая-то тряпка. Когда женщина увидела происходящее, ее глаза расширились так, что, казалось, они вылезут из орбит. Медсестра семимильными шагами пересекла помещение и, оказавшись рядом с мужчинами, со всего маху стала охаживать их тряпкой, крича:

– Ах, вы мерзавцы, ах, негодяи! Что, не видели табличку на двери? Ну, я вам дам…

Сигарета вылетела изо рта Николая и оказалась на полу.

– Стой, – выставив руку перед собой, закричал Коля. – Стой, мать!

Но это не помогало. Медсестра, ругаясь и планомерно орудуя тряпкой, продолжала свою экзекуцию, оттесняя мужчин к двери.

Воспользовавшись моментом, Антон увернулся от очередного замаха женщины, поднырнул под ее руку, быстро выскочил из туалета и, пробежав по коридору, прошмыгнул в свою палату, закрыв за собой дверь.