Марина Эльденберт - Дневник Мелани Вэйр

Моя жизнь зависит не от того парня или вон той красотки, а от меня самой. И знаете, что? Так сложнее, но гораздо интереснее.

Запись тридцать третья. 19 октября, 16:16

Говорят, когда ловишь секунды совпадения часов и минут, это к счастью. Не могу поверить, что все закончилось. В то, что она меня отпустила. Люди, лишенные свободы на долгое время, меня бы поняли, но радость моя была кратковременной, как вспышка.

Слишком многое осталось в памяти – события её жизни, вплетенные в мою. Мне по-прежнему девятнадцать, но я многое повидала. Жестокость и отчаяние, кровь, боль и смерть; свет, похороненный под пластами тьмы.

Я собираюсь рассказать о том, что произошло в последние несколько дней, чтобы поставить точку в этой истории. А потом сделаю то, что она мне посоветовала. Вряд ли Дэя думала, что я всерьез решусь на такое. Я человек, они – живые легенды. И все-таки я найду Дариана. Он единственный, кто может её остановить.

------------------------------------------------------

Мы уезжали шестнадцатого октября. Я проснулась… точнее очнулась ранним утром. Тело снова мне не принадлежало, я была полностью во власти Дэи. Что до неё, то она наслаждалась последней возможностью побыть человеком.

Она лежала поверх альбомных листов, на кровати. Спиной, ладонями и кончиками пальцев мы чувствовали поверхность бумаги. Рисунки были разбросаны по всей комнате, холодный воздух трепал волосы, стелющиеся по полу, в ушах шумело. Запрокинутая голова казалась тяжелой.

Над балконными перилами медленно поднимался слепящий диск солнца – впервые за всё время пребывания в Сиэтле Дэя не встречала рассвет на балконе. Вот так и узнаешь о себе много нового. Я-то наивно полагала, что по утрам спала.

Музыка, звучащая фоном, врезалась в сознание, заставляя чувствовать и переживать снова и снова сначала ночь с Натаном в Ньюкасле, а потом поздний вечер во Флоренции, когда боль раскалённым жалом вошла в сердце. Не исключено, что не было никакой музыки кроме той, что звучала сейчас в её сознании.

Дэя позволила мне побыть собой рядом с Сэтом. Всего ничего. Жалкие часы по сравнению с вечностью, которая была у неё, но и то королевский подарок.

Она думала о том, что я не смогла бы выдержать такой силы чувств, думала обо мне так, будто меня сейчас не было рядом. Я не сразу поняла, что Дэя просто не чувствует моего присутствия. Она была пьяна болью и отчаянием. Я пыталась позвать её, но тщетно. Это сводило с ума, но для неё в таком состоянии не было ничего необычного. Дэя сходила с ума год за годом, век за веком, бросаясь в омуты полубезумной страсти и звериной жестокости. Она принимала их как данность, и шла дальше.

Где-то под альбомными листами с эпизодами, вырванными ею из когтей прошлого, лежали авиабилеты и документы. До рейса оставалось шесть часов, на краю сознания периодически возникала мысль, что надо дотянуться до телефонной трубки и вызвать такси. В ожидании эмоции то сходили на нет, то вновь достигали пика, и тогда она сворачивалась клубком прямо среди своих рисунков. Холод полз по коже, становясь не просто частью – её существом, а когда немного отступал, она начинала рисовать. Сколько их было, рисунков-образов, от которых никак не получалось избавиться, выкинуть из головы?

Я видела, как из-под её… или наших дрожащих пальцев появляются очередные наброски, и всякий раз, когда Дэя добиралась до отчетливого образа Натана, она отбрасывала рисунок.

Спустя какое-то время она оставила это занятие и отправилась к бару. Я умоляла её остановиться, но Дэя по-прежнему не слышала. Кому как не мне знать, как мой организм реагирует на алкоголь. Её же вынесет с этой планеты, да нас просто в самолет не пустят в таком состоянии!!! Остановить Дэю не удалось. Как только она прикончила первую бутылку, в неведомые дали унесло меня. Все остальное я уже воспринимала сквозь пелену алкогольного пофигизма, в котором не было ни единой здравой мысли.

Я больше не сопротивлялась, мир вращался вокруг со всевозрастающей скоростью, а мне хотелось то ли глупо хихикать, то ли рыдать.

Водитель такси периодически оглядывался, а мы курили сигарету за сигаретой отнюдь не невинного содержания – и запивали это виски. Литровую бутылку Джонни Уокера, в которой осталась от силы одна шестая, Дэя ещё каким-то чудом держала в руках. Водитель и рад бы был высадить проблемную пассажирку, но Дэя вручила ему две тысячи баксов. Все продается и покупается. Даже таксисты и возможность покурить травку, запивая её крепким алкоголем по дороге в аэропорт. Мне стало все равно, что вместо рейса нас отволокут в полицию, я готова была петь, но Дэя петь не хотела.