Ирина Щеглова: Большая книга ужасов 2016

Он склонился над ней:

– Просыпайся! Дальше тебе нельзя, я один…

– Маша! Маш! – Она очнулась, кто-то настойчиво звал ее, она услышала разные голоса и сначала подумала, что это те, из-за дверей, морочат, пугают, заманивают.

Но голоса почему-то не пугали, а казались знакомыми, безопасными.

Маша открыла глаза, вокруг больше не было зала с бесчисленными дверями, она сидела в темном коридоре, а впереди, едва заметная, мерцала теплым светом одинокая звездочка.

Другого пути не было, звездочка звала следовать за ней, Маша поднялась, хотела распрямиться, но стукнулась головой о низкий свод. Ощупала пространство руками – похоже на подземный ход, холодные камни, шершавые на ощупь. Она осторожно побрела вперед, не выпуская из виду огонек, который все разгорался, будто кто-то издалека светил свечкой.

Шла и шла, пока не оказалась в крохотной каморке, заставленной старинной мебелью. Здесь ей удалось распрямиться. За высоким шкафом прятался стол, на нем – кованый фонарь с керосиновой лампой внутри, фитиль горит ярко-желтым, по стенам колеблются мрачные тени, взмахивают рваными рукавами, приплясывают.

За столом сидел древний старик, седобородый, замшелый, глаза прятались за толстыми линзами очков…

– Здравствуйте, – осторожно поздоровалась она.

Старик поднял голову от своих книг и записей:

– Здравствуй…

– Скажите, пожалуйста, где я?

Старик пожал плечами:

– В архиве…

– В вашем?

– Нет, в твоем личном архиве, – ответил старик. – Я здесь всего лишь служу архивариусом.

– В моем архиве? – с сомнением переспросила Маша.

– Разумеется, – недовольно буркнул старик. – Спроси меня о чем-нибудь, и я мигом найду и покажу тебе.

– Чей это портрет? – спросила она, разглядывая небольшую миниатюру на столе у архивариуса – молодую женщину с младенцем, – мне кажется, я где-то видела эту женщину…

Архивариус внимательно взглянул на нее из-под очков:

– Разумеется, ты уже видела этот портрет, и он тебе очень понравился…

Его слова, хоть она и не поверила, все же давали некую смутную надежду.

– Значит, он тоже мой?

– Как и все здесь, – подтвердил архивариус. – Это подарок. От меня.

– Допустим… – осторожно согласилась она. – В таком случае, раз вы все обо мне знаете, ответьте, как меня зовут?

Старик невозмутимо придвинул к себе здоровенный фолиант и, полистав, провел по странице заскорузлым пальцем:

– Так-так, имя… Вот, пожалуйста, ящик под литерой «И». – Он с трудом поднялся со своего стула, шаркая ногами, приблизился к шкафу и выдвинул один из ящиков. – Прошу, – он водрузил на стол шкатулку, позвенел ключами на тяжелой связке, пробормотал «Кажется, этот…», открыл замок и откинул крышку.

Маша несмело заглянула в шкатулку, там на дне лежала тонкая книжица.

– Что это? – она все еще не решалась взять в руки то, что, по словам старика, принадлежало именно ей.

– Свидетельство о рождении, – невозмутимо ответил архивариус.

– Чье?

– Твое, – он пожал плечами: ходят тут всякие, отвлекают от очень интересной работы…

Маша осторожно взяла книжечку и открыла ее. Архивариус предусмотрительно открутил фитиль лампы, в каморке стало светлее.

Маша всмотрелась в незнакомые буквы и вдруг узнала свое имя!

– Здесь написано «Мария Владимировна Потемкина»! – воскликнула она.

– Разумеется, а что же еще там может быть написано? У нас все точно, ошибок не бывает. Там и родители твои записаны, и когда родилась, и где… – добавил он.

Маша всмотрелась еще раз, увидела смутно знакомые буквы, медленно прочитала имена родителей, фамилии, название города.

– Я не уверена… – пожаловалась она архивариусу.

Тот невозмутимо выдвинул еще один ящик, достал коробку, открыл:

– Извольте…

Она опасливо придвинулась, открыла коробку, увидела очень толстую книгу, достала, чуть руки не оторвала. А в книге – одни картинки. На них разные люди, младенцы и взрослые, пожилые и молодые, и снова она поймала себя на мысли – смутно знакомые, где-то увиденные, может, во сне?

– Девушка, похожая на меня, как мне кажется, – сказала она, протягивая архивариусу одну из картинок.

– Это ты, – подтвердил он.

– Странно, у меня другая одежда, и я не умею так улыбаться…

Она взглянула на архивариуса, он неуловимо изменился, стал как будто чуть выше ростом, борода потемнела – или это свет от лампы так упал…

Старик увлеченно доставал все новые и новые ящики и коробки, альбомы с многочисленными картинками, он называл их фотографиями, показывал Маше, а та не веря своим глазам перебирала, узнавая и не узнавая запечатленных на них людей.