Виктор Точинов - Все лики смерти (сборник)

Остальные живцы остались у берега, Лукин прекрасно знал, что голодные щуки даже вполне банальных размеров порой атакуют свешенные за борт садки с рыбой, а дичь, на которую он охотился, приманивать вплотную к лодке никак не стоило.

Он сплюнул за борт и пододвинул высокий шнурованный ботинок поближе к плоской педали, лежавшей на дне, – Володя сделал по его просьбе у аппарата включение ногой, как у стоматологической бормашины. («Шесть с половиной тысяч рублей» – виновато сказал Дземешкевич, когда Лукин закончил изучать установку. «Рубле-е-ей…» – с непонятным Володе выражением протянул Лукин, цифру из телефонного разговора запомнивший прекрасно, но по умолчанию считавший валюту долларами…)

За борт он не глядел, все равно волнение не позволяло ничего увидеть даже на малой глубине. Лукин внимательно смотрел на расщеп в стволе дерева-жерлицы, зажимающий нейлоновый трос, который играл сегодня роль лески.

Обычная щука, схватив приманку, разматывала жерлицу немного, на метр-другой, затем стояла неподвижно на одном месте, заглатывая живца – и лишь потом пыталась уйти, вытянув весь запас лески. Он не рассчитывал на такую классическую хватку – судя по первому опыту, тварь глотала леща мгновенно, как пилюлю; но какие-то секунды, десять или двадцать в лучшем случае, пока слетают с рогатки все многочисленные витки, у него в распоряжении будут…

А потом сработает аппарат.

Он оглянулся через плечо назад, где с носа лодки уходил в глубину толстый медный провод без изоляции, задержал взгляд на какую-то секунду – последняя проверка на всякий случай.

В этот момент тварь схватила живца.

И все-таки Лукин опять недооценил ее.

Жерлица сработала, как и требовалось, – трос легко выскочил из расщепа и, разматываясь, погасил часть бешеной энергии рывка. Но и оставшейся части хватило с избытком…

Жерлица, вращаясь взбесившимся вентилятором, пронеслась под углом мимо надувного суденышка и нырнула в воду. Через долю секунды натянувшийся струной трос дернул лодку, мгновенно развернув. Она накренилась, низкий борт черпнул воды. Тяжеленный аппарат Дземешкевича скользнул по жесткому днищу…

Черт!!! Лукин едва успел выдернуть ногу – педаль, на которую он так и не надавил, зажало между сдвинувшимся аппаратом и мягким надувным бортом. Новый рывок, лодка накренилась сильнее. Вода снова хлынула через транец, крен увеличился еще больше.

И Лукин сам не понял, как очутился в озере, – тело отреагировало рефлекторно, перевалившись за борт в самый последний момент, после которого лодка неизбежно должна была опрокинуться.

Тварь схватила живца на ходу, не замедляя набранного разбега, – втянула в раскрытую пасть вместе с изрядной порцией воды и поплыла дальше. Сопротивления вытягиваемого троса она не почувствовала.

Зато почувствовала какие-то странные колебания, идущие с поверхности – на рыбу, птицу или животное не похоже, но все же может оказаться вполне съедобным…

Она замедлила движение, входя в разворот с большим радиусом, и неожиданно почувствовала слабую режущую боль в желудке, куда отправился переставший трепыхаться лещ. Скорее удивленная, чем напуганная, тварь содрогнулась всем телом, желудок безуспешно попытался отрыгнуть содержимое – и тут боль пронзила ее по-настоящему, прокатившись волной по всему огромному телу.

Тварь рванулась вперед, не выбирая направления.

Вода оказалась не такая уж и ледяная…

Выровнявшаяся лодка скакнула вперед резвым мустангом, громко хлопая днищем по волнам. Страховочный леер спасательного жилета тут же натянулся и потащил – по непонятному капризу дизайнерской мысли он крепился к жилету сзади на талии, и теперь Лукин несся спиной вперед, мотаясь во все стороны. Сопротивление воды давило со страшной силой, в любой момент карабин леера мог не выдержать.

Он с трудом – руку потоком воды отбрасывало назад – нащупал леер, перевернулся на живот, головой вперед, и на секунду подумал, что представляет собой прекрасного живца.

Жилет не давал погрузиться, но невысокие волны Лукин прошибал насквозь, вода била в лицо, попадала в нос и рот. Казалось, что он преодолевал два метра до лодки целую вечность. Мокрый леер выскальзывал из рук, борт приближался медленно…

В самый последний момент, когда Лукин уже протягивал к нему руку, тварь резко изменила направление движения. Лодка рыскнула в сторону, и торчащее весло чувствительно шарахнуло по голове – Лукин пробулькал ругательство, но успел ухватиться за черную пластиковую лопасть…