Константин Образцов - Красные цепи

Карл выскочил из машины и захромал к Хлое. Она стояла рядом с трясущимся человеком в оранжевой спецовке и раздельно говорила, видимо, уже не в первый раз:

— Опусти мост.

Человек затрясся еще сильнее под сверкающим взглядом ее серебряных глаз и, глядя на висящий на боку у Хлои короткий автомат, кое-как выговорил:

— К-к-как?.. К-к-корабль…

Он неловко махнул рукой, указывая на приближающееся исполинское судно, и словно в ответ на его слова баржа снова издала низкое угрожающее гудение.

Хлоя зашипела и отошла в сторону.

— Едем обратно, — бросила она Карлу. — В ту сторону, где эта дрянь уже проплыла. Сведем мосты там.

Резко хлопнули дверцы, и через мгновение два черных автомобиля исчезли среди снега и тьмы.

Пахнущий старостью душный воздух квартиры полон негромкой невнятицей звуков, словно где-то за кулисами этого мира репетирует грядущий спектакль неведомый хор. А еще скорее ощущалось, чем слышалось, низкое гудение, как будто на угрожающей ноте звучала сама реальность.

Из комнаты Каина доносится монотонное бормотание. Я осторожно толкаю дверь и заглядываю внутрь. В синеватом свечении ночи, проникающем через грязное окно, я вижу хозяина комнаты. Художник смерти стоит на табурете, будто выступая перед незримой аудиторией, и монотонно читает стихи, напевные, странные, состоящие из тягучих слов незнакомого языка. Глаза его закрыты. Вероятно, он спит, а может быть, погружен в тот глубокий транс, в котором ему являются видения его будущих картин.

Я прикрываю дверь и иду дальше по темному коридору. Тихо скрипят старые половицы. Высоко под потолком на невидимых во тьме антресолях как будто возится кто-то, роняя вниз струйки почти незаметной пыли.

На мгновение я останавливаюсь у двери доктора Зельца. Сквозь тонкое дверное полотно слышится негромкое тоскливое подвывание, такое горестное и жалобное, какое может издавать только душа, лишенная всякой надежды.

Из комнаты Роговера не слышно ни звука, лишь слабо потрескивает огонь в печке-буржуйке. Я замираю, останавливая дыхание и замедляя биение сердца. Тишина, только пламя копошится на обугленных поленьях.

Я вхожу. Жаркую тьму едва рассеивает свет нескольких зажженных свечей. Теснятся вокруг книжные полки с тяжелыми ветхими томами, слипшимися в плотные ряды, и небольшими темными сосудами, тускло блестящими в пыльном мраке. Старинная мебель, драпировка, тяжелые портьеры на окнах. Я подхожу к высокому деревянному пюпитру. На нем по-прежнему лежит большая древняя книга, но на этот раз она закрыта. Я опускаю правую руку с пистолетом, а левой осторожно приподнимаю затертый кожаный переплет. На первой странице я вижу надпись, сделанную причудливой, но уже знакомой мне вязью: DEARG CEANGAL. Я переворачиваю еще несколько пожелтевших пергаментных листов, пропитанных временем и тяжестью темного знания, и слышу, как за спиной отчетливо и сухо звучит щелчок взведенного курка.

— Здравствуйте, лорд Марвер, — говорю я и оборачиваюсь.

Волны адреналина в крови шумели, как штормовое море. Алина резко затормозила у входа в «Данко», выволокла из машины тяжелый вьюк с огнеметом и с трудом повесила его себе на плечо. Широкая лямка больно врезалась в тело.

Дверь в медицинский центр была приоткрыта, и ветер уже нанес снег в узкую темную щель. Алина надавила плечом на массивный створ и вошла.

Тусклая лампочка дежурного освещения едва рассеивала полумрак. Вокруг сгустилась тревожная тишина ожидания. Золоченые львы отрешенно взирали пустыми глазами куда-то вдаль, за границы зримого мира. На ступенях лестницы тускло блестели лужицы жидкой грязи, одна за другой вытягиваясь в тонкую цепочку следов. Кто-то вошел сюда, и минуло достаточно времени, чтобы следы обуви стали просто крупными каплями влаги, но и не так много, чтобы они исчезли совсем. Снова люди Кардинала? Или кто-то другой наведался ненастной ночью в опустевшее здание клиники?

Алина помедлила и достала из кармана пистолет. Сверху, со стороны зияющего дверного проема, по-прежнему не доносилось ни звука. Она прошла вперед и остановилась у сторожевого поста. Темное зеркальное стекло было непроницаемо черным. Алина осторожно подошла к двери и нажала на ручку замка.

Внутри было пусто, только стоял потертый вращающийся стул на колесиках и на столе рядом с телефонами лежал забытый журнал с кроссвордами. В дальнем углу, прислоненный к стене, все так же стоял дробовик. Алина еще раз взглянула на влажные следы на ступенях, подумала и вошла внутрь.