Андрей Буровский: Необъяснимые явления. Это было на самом деле

– Дядя Ваня, гляди!

Дядя Ваня обернулся, и Валера тут же щелкнул «Зенитом». Валера знал, что он все сделал правильно; парень вообще отлично фотографировал, и просто не могло не получиться!

Вот только плохо, что после щелчка Валера на мгновение встретился глазами с дядей Ваней. Дядя Ваня сощурился… буквально на какую-то долю секунды, но как бы ни балагурил Валерка, как бы ни рассказывал, что хочет оставить памятку, он готов был поручиться: дядя Ваня отлично понимает, что затеяли против него и зачем.

Ходили, снимали еще: и стационар, и как дядя Ваня рубит дрова, и собаку Умку, и коня Серого.

А вечером того же дня Валера совершенно случайно засветил всю отщелканную пленку.

Ему казалось, он уже перекрутил пленку на барабан и пора открывать затвор. Оказалось: вовсе не перекрутил, и отснятая пленка погибла.

Назавтра встали попозже, направились туда, где дядя Ваня косил.

В бинокль он хорошо был виден, в том числе и со спины, только нечетко: от нагретого луга поднимались волны горячего воздуха, дядя Ваня оказывался размытым.

Парни быстрым шагом вышли к лугу. Оба спортивные, сильные, охотники и экспедишники, ходили по местности очень быстро, бесшумно. Вроде бы кого тут было скрадывать? Старого мужика, который мирно косит свой же собственный луг? Но когда парни вышли к дяде Ване, на нем уже была рубашка. Ладно…

От покоса две тропинки вели к стационару.

– Давай ты на той, я на этой. Он часто идет, а рубашку носит, накинув на плечо, ты же видел.

– Да, тогда он мимо не пройдет!

Часов в десять вечера, искусанный комарами, дико уставший от неудобной позы Андрей чуть не хлопнулся в обморок: кто-то вдруг положил ему на плечо руку:

– Дай закурить!

Дядя Ваня подошел неслышно, да еще с неожиданной стороны, потому что двигался не тропинкой, а прямо через лес вышел к Андрею. Неужели узнал, что Андрей караулит его?!

Дядя Ваня уютно посмеивался, как всегда рассказывал что-то про лес: кажется, про муравьев, которым не понравилось, что к ним в муравейник все время падают гусеницы, и стали штурмовать все дерево.

Андрей протянул ему пачку «Астры» и мгновенно остался один. Только сейчас он сообразил, что дядя Ваня даже не спросил его: а что это Андрей, скорчившись, сидит и глаз не сводит с тропинки? Выходит, знал…

Не в лучшем настроении спустился Андрей к стационару, а навстречу шел уже Валера.

– Валерка, он, кажется, понял… Он ко мне сейчас подошел прямо из леса, просил закурить…

– К тебе?! Он же ко мне подходил!

– К тебе?!

– Ну да. Ко мне подошел прямо вплотную и сразу же: «Дай закурить!».

– Валера… У меня он тоже был.

С полминуты парни тупо смотрели друг на друга и дружно перевели взгляды на дядю Ваню. Дядя Ваня вполне определенно был один. Дядя Ваня занимался самым прозаическим делом – рубил дрова и был в рубашке, как подобает быть сибирским вечером разумному немолодому человеку. На вид было ему от силы лет сорок пять.

Даже отцепившись от дяди Вани, бросить загадку парни были органически не в состоянии. Бродили по стационару, курили, вели долгие, малопонятные для остальных разговоры. На них стали посматривать с уважением, как на людей очень ученых, вперивших жадные взоры в горние выси науки.

Вскоре Андрей пошел в деревню за продуктами. Набил полный рюкзак и пошел на стационар, лесной накатанной дорогой. Шел и шел, что такое семь километров для молодого здорового парня, даже и под рюкзаком? Смеркалось, на сиреневом небе показались первые звездочки, когда сзади, за поворотом дороги, ясно раздалось: «плюх-шлеп!». То ли шаги, то ли удар по дороге какой-то гигантской ладошкой. Что такое?! Опять такой же удар, только ближе, и совершенно ничего не видно. В третий раз вроде даже было видно где. Идет кто-то огромный и невидимый?!

К чести Андрея, он ни на секунду не усомнился, что приключение – это ему привет от дяди Вани. Вопрос только, какое приключение… Что тут можно было делать?! Андрей встал у края дороги, постоял, выкурил подряд две сигареты. Никаких звуков позади, только сгущается тьма, накапливается под деревьями; ползут, удлиняются тени, заливают уже и дорогу.

Андрей тронулся дальше, и тут же за спиной кто-то шагнул. Или прыгнул? Или хлопнул по дороге? И с каждым разом все ближе, заставляя то сжиматься, то падать куда-то вниз сердце. Через несколько минут должен быть последний поворот, а уже почти стемнело, уже совсем близко глухие прыжки-удары по дороге, так что резонирует, отдает по земле, улавливается ступнями удар-звук.