Андрей Буровский - Необъяснимые явления. Это было на самом деле

Ваня Иванов, парень неглупый, но очень, как иногда говорят, «простой», получил для осмотра целый пролет ночных лестниц, коридоров и комнат на третьем этаже. Все, что от него требовалось, это пройти по этажу, проверяя, везде ли погашен свет, не открыты ли форточки в аудиториях, хорошо ли подметено, нет ли где признаков самовозгорания. Ваня Иванов, трудолюбивый честный парень из деревни, старательно шел себе, захлопывая везде форточки. Никаких других отступлений от правил внутреннего распорядка Ваней выявлено не было, даже свет тушить не приходилось. Так бы, наверное, Ваня и шел до самого конца пролета, если бы вдруг не услышал:

– Нет уж, вас теперь послушать – так никакого куражу не будет.

– Ни куражу, ни дивиденда, – продребезжал другой голос.

Вася невольно насторожился, все еще не понимая, откуда идут голоса.

– Так ведь… Надо! Закон требует, и полагается… Надо вкладывать, – протянули вроде бы и соглашаясь, и все же гнули какую-то свою линию.

Тут же включился новый голос:

– Сами посудите: мы в амортизацию капитал вкладываем? Вкладываем. На дни рождения… На дни ангела… На престольные… на церковные… Бараки строим утепленные? Строим.

Это был голос решительный, уверенный в себе и оттого звучавший как бы громче остальных. Ваня вдруг осознал, что давно уже вдыхает запах кофе… причем совсем не того напитка, который Ваня нюхал и порой пил в студенческой столовой. При всей своей девственности Ваня понял, что тут в воздухе разносится аромат совершенно другого напитка, принципиально другого качества… В воздухе реял запах не кофейного напитка «Янтарь», а очень хорошего натурального кофе.

На цыпочках, пригибаясь, вышел Ваня в коридор от халатно незакрытой, хлопавшей по ветру форточки. Под дверью угловой комнаты, лаборатории, сочился невнятный мерцающий свет; Ваня, конечно же, двинулся в эту сторону, а голоса звучали и звучали:

– Да поймите же, Тит Карпович…

– Да это вы поймите, Алексей Николаевич…

– Господа, вы упорно не хотите понять…

Какое-то время Ваня стоял, не решаясь толкнуть эту дверь, и конечно, наконец толкнул… Вообще-то здесь была лаборатория – беленые стены, специальные столы с держаками для пробирок, сильный запах реактивов, портрет Менделеева на стенке. Но вот чего-чего, а лаборатории в помине не обнаружилось там, куда распахнул Ваня двери. Разве что портрет на стене был, но непонятно, Менделеева или кого-то другого, тоже очень бородатого?

Главное же, кроме портретов, стоял в комнате небольшой стол, на одной-единственной, но зато очень массивной круглой ножке, огромный удобный диван и три здоровенные кресла. Было еще много другого, типа «такой этажерочки… но это была не этажерочка… там свечи наверху стояли». Ваня почти не присматривался, времени у него не было, а вещи стояли незнакомые, порой не очень различимые в полутьме.

Не присматривался Ваня еще и потому, что на диване сидел один, а на креслах – еще двое; эта троица пила кофе из тонких фаянсовых чашечек. У них был какой-то свой разговор, у этих троих, они повернули головы к Ване с явным выражением досады. Странным образом это выражение быстро сгладилось у пожилого, востроносого, с седыми залысинами. Сидел этот полуседой почти спиной к Ване. Он был одет, как ни удивительно, в мундир, но совершенно неизвестного Ване покроя и с незнакомыми погонами. Ничего подобного не показывали Ванюше на военной подготовке! Вот этот-то военный от досады перешел вдруг к интересу и удивлению… по крайней мере, как его понял Ванюша.

– А вот и молодой человек! – возгласил он, как будто другие страдали слепотой и не видели вломившегося Ваню. – Будем его угощать!

– Вы неправы, Тит Карпович! Надо еще узнать, хочет ли он! – отозвался кто-то из другого кресла, бокового.

– А он такого кофе и не пил, уверяю вас, Никодим Сергеич! Если сомневаетесь – напрасно-с…

Пожилой в мундире смеялся, но подобострастия в позе, в наклоне это ему не убавило.

– Что не пил, это почти уверен… И все же, давайте спросим все-таки у юноши… Вы тут развлекаетесь, можно сказать, за счет человека, не способного понять последствий…

– А сюда лезть он улавливал последствия? – неприятно усмехнулся пожилой и махнул Ване приглашающе: – Да заходите вы, не стойте! Представиться извольте и садитесь.

– Студент третьего курса… Факультет механизации животноводства… Иванов Иван Иванович из села Кежма.

– Знатное село, богатое. Бывал там, – вежливо, но без улыбки проговорил Никодим Сергеевич и тут же отвлекся, сказал что-то сидящему на диване, вызвав у него ухмылку.