Татьяна Форш - Черный котел

– Ко мне на стол. Всего хорошего, – буркнула кадровичка так, что ему сразу стало понятно: никому его анкета не нужна и никто ему звонить не станет.

Выйдя на улицу, Артем поморщился, почувствовав на лице капли по-осеннему холодного дождя, и натянул черную ветровку.

На дворе август, температура даже ночью не опускается ниже двадцати, и вдруг холодный дождь!

Август…

Скоро год, как он попал в аварию и потерял работу – детективное агентство не может существовать, если его единственный сотрудник долго болеет. На следующий день после того, как Артема перевели из реанимации, он попросил дежурную медсестру позвонить хозяину подвальчика, который арендовал под офис, и сообщить, что клиент расторгает договор в одностороннем порядке.

А после потянулись долгие месяцы выздоровления, самокопания и попыток вспомнить, что же случилось в теплый августовский вечер, когда он вышел с работы, чтобы встретиться в баре с Димкой – старинным школьным другом.

В его памяти число – шестнадцатое августа. А очнулся Артем в конце сентября. Что самое забавное, Димыч приезжал в столицу Сибири всего на несколько дней по каким-то делам и попросил у него остановиться. Артем, по доброте душевной, предоставил ему во временное пользование свою однушку в спальном районе. Это он помнил… А вот то, что случилось после того, как они вышли из бара, – нет.

Конечно, сразу после выписки Артем пытался связаться с Димкой. Искал по больницам, моргам, но никто не располагал информацией. Своего сотового у Димыча не было – потерял, зато у него был старый мобильный Артема, который тот одолжил другу на время. Естественно, тот номер телефона он помнил, вот только на все его попытки дозвониться равнодушно-вежливый женский голос каждый раз повторял: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа сети». Что касается соцсетей, то Димка был там зарегистрирован, но на всех его страницах датой последнего посещения оказалось шестнадцатое августа две тысячи четырнадцатого года.

Год назад!

Думать о том, что Димыч тоже мог оказаться жертвой той аварии, но менее удачливой, – не хотелось.

Впрочем, время лечит все. И не только сломанные кости. Спустя полгода Артем понял, что начинает забывать и аварию, и больницу, и Димку. Точнее, не так. Он все это помнил, но гнетущая тоска больше не жила в сердце и не заставляла мозг работать двадцать четыре часа в сутки в поисках ответов на многочисленные вопросы.

Зато появилась навязчивая идея часами бродить по городу, разглядывая лица спешащих куда-то людей. Но именно благодаря такому странному на первый взгляд занятию он смог восстановиться меньше чем за пару месяцев, и даже хромота почти прошла.

Однако по-настоящему странным было то, что после роковой аварии у него на руке появилось украшение – браслет, сплетенный из тоненьких полосок выделанной кожи, на котором висела медная звездочка. На расспросы, откуда взялся браслет, медсестры все как одна утверждали, что он был на запястье Артема, когда тот поступил в реанимацию. Снять украшение они не сумели. Резать такую красоту было жалко, да и Артем не давал, даром что лежал без памяти: как только кто-то из медсестер все же взял ножницы, он начал стонать, метаться и зажимать браслет другой рукой. Так и оставили.

С неприятным чувством после неудачного собеседования он спустился в метро и сел в подошедший поезд. Уцепившись за поручень, он пристроился у окна и мысленно улыбнулся. На сегодня путешествий достаточно!

Домой! Завтра суббота, и надо отоспаться, а в воскресенье порыскать по Инету в поисках новых вакансий. Ему обязательно повезет. Ведь для чего-то он выжил почти год назад!

Рука полезла в карман за наушниками: ехать еще пять остановок, значит, нужно себя чем-то занять. Но музыку ему так и не пришлось послушать.

Ее он увидел сразу. Вот еще секунду назад на этом месте сидела какая-то толстуха с полосатой авоськой, Артем моргнул и в следующее мгновение поймал себя на том, что смотрит в ярко-голубые глаза прекрасной незнакомки.

Та тоже смотрела прямо на него, но, казалось, даже не видела, погруженная в невеселые мысли. То, что она расстроена, Артем понял по скорбной морщинке, прорезавшей переносицу. А еще губы. Так плотно сжаты, словно незнакомка боялась, что вдруг невольно выскажет вслух что-то очень личное.

Чтобы хоть как-то поднять ей настроение, Артем вдруг улыбнулся и подмигнул. Вот только у девушки его знаки внимания вызвали совсем другую реакцию, чем та, на которую он надеялся. Она вздрогнула, уставилась на него, точно увидела впервые, и тут же потупилась, принимаясь изучать зажатые в руках листы бумаги.