Дженнифер Макмахон: Люди зимы

Я уже несколько раз ходила на похороны, но еще никогда при мне не хоронили никого, кому было бы столько же лет, сколько и мне. Умирали старики – это было обычно и естественно. Чуть реже умирали новорожденные и младенцы, но и это не казалось мне странным, ведь они были такими маленькими и слабыми! Но Эстер… Когда мне сказали, что она умерла, я не поверила, а на похоронах не могла оторвать глаз от гроба, который был как раз такого размера, что в нем вполне могла поместиться девочка моего возраста. Я таращилась на простой деревянный ящик до тех пор, пока у меня не начала кружиться голова. Интересно, спрашивала я себя, каково это – лежать там, внутри?

Должно быть, папа заметил, что со мной творится неладное. Взяв меня за руку, он слегка пожал мои пальцы, а потом привлек к себе, и мне сразу стало легче.

Преподобный Эйерс, который в те годы был совсем молодым человеком, сказал, что Эстер теперь на небесах, с ангелами, и я сразу ему поверила. Наш прежний священник, преподобный Фелпс, был скрюченным, наполовину глухим старикашкой, который изрекал только что-то совершенно непонятное и пугающее насчет греха и «гигиены огненной» (так, во всяком случае, мне послышалось). Речь преподобного Эйерса была намного понятнее. Когда он говорил, сверкая ярко-голубыми глазами, мне казалось, будто каждое его слово обращено только ко мне одной.

«…И до старости вашей Я тот же буду; и до седины вашей Я же буду носить вас; Я создал и буду носить, поддерживать и охранять вас…» [1] Исайя, 46:4. (Здесь и далее – примечания переводчика). .

Наверное, впервые в жизни я как следует поняла эти слова Бога, потому что их произнес преподобный Эйерс. Все девочки в школе говорили – с таким голосом он способен обратить самого дьявола.

Из кустов орешника донесся весенний крик трупиала. Встопорщив красные надкрылья, птаха снова и снова выводила свое звонкое «кики-ри-и». Пронзительный крик птицы действовал завораживающе, почти гипнотически; даже преподобный Эйерс ненадолго отвлекся, чтобы посмотреть в ту сторону.

Миссис Джемисон рухнула на колени и зарыдала в голос. Мистер Джемисон попытался ее поднять, но ему не хватило силы.

Я стояла рядом с папой и крепко держала его за руку, пока на гроб бедняжки Эстер со стуком сыпалась земля. Один передний зуб у нее был немного кривым, но это ее совершенно не портило – напротив, многие считали ее на редкость красивой. Эстер была лучшей по математике в классе. На какой-то из моих прошлых дней рождения она подарила мне сложенный вдвое листок плотной бумаги с цветком внутри. Это была засушенная по всем правилам фиалка – совсем как в настоящем гербарии! «Пусть каждый день твоей жизни будет таким же счастливым, как сегодняшний!» – было написано на бумаге четким, сильно наклоненным вправо почерком Эстер. Засушенную фиалку я долго хранила между страницами своей Библии, пока она куда-то не подевалась: то ли выпала, то ли просто рассыпалась в пыль.

И вот, через две недели после похорон Эстер, я увидела ее в лесу – ее саму или ее призрак. Но самое страшное заключалось в том, что она тоже увидела, как я прячусь за большим камнем. Никогда мне не забыть появившегося в глазах Эстер выражения испуганного полуузнавания, какое бывает у человека, внезапно разбуженного от глубокого сна.

Это был, конечно, никакой не дух и не призрак, а самый настоящий «спящий». Кто такие «спящие» я знала довольно хорошо – в школе мы даже играли в такую игру: одна девочка ложилась на землю, как будто она умерла, а остальные клали ей на грудь букетики фиалок и незабудок. Потом кто-то из играющих наклонялся к «покойнице» и шептал ей на ухо волшебные слова, после чего та оживала и, вскочив, начинала гоняться за участниками игры. Тот, кто попадался ей первым, становился следующим покойником.

Кажется (но я не уверена), пару раз Эстер Джемисон тоже играла с нами в эту игру.

А еще я не раз слышала разговоры о том, будто скорбящие родственники могут ненадолго вернуть умершего человека из страны мертвых – нужно только знать правильные слова. Это и называлось «разбудить спящего». Я, впрочем, была почти уверена, что это просто страшные сказки, которые старухи любят рассказывать друг другу за штопкой или шитьем, чтобы скоротать время и, заодно, припугнуть непослушных детей и заставить их возвращаться домой до наступления темноты. Мне, однако, всегда казалось, что Бог никогда бы не допустил подобной мерзости.

Но сейчас я убедилась в обратном.