Дженнифер Макмахон - Люди зимы

– Мартин? – Над ним склонилось лицо Лусиуса. Брат смотрел на него с таким ужасом и отвращением, что Мартин даже слегка удивился. Лусиус, даром, что был врачом, всегда умел держать себя в руках, сохраняя спокойствие в любых обстоятельствах, но сейчас его буквально трясло. Пальто Лусиуса было расстегнуто, выбившаяся из-под сюртука рубашка запачкана в крови.

– Господи, Мартин, что ты натворил?!..

«Это была случайность. Я нечаянно выстрелил в себя», – хотел сказать Мартин, но не сумел издать ни звука. Он знал, что умирает; каждый вдох давался ему с огромным трудом, в горле что-то клокотало и булькало, а когда он закашлялся, изо рта у него вылетели кровавые брызги.

– Са… ра… – прохрипел Мартин и, нащупав руку брата, крепко сжал. – Обещай… что позаботишься о ней.

– Слишком поздно, Мартин… – Лусиус вырвал руку. При этом его взгляд устремился на что-то, лежавшее немного дальше и чуть в стороне.

Собрав последние силы, Мартин приподнялся на локте и повернул голову. Луна поднялась высоко и светила вовсю, заливая двор ярким бело-голубым сиянием. Футах в десяти от того места, где лежал Мартин, валялась на снегу груда разорванной, окровавленной одежды. С ужасом он узнал куртку и платье Сары.

– Не-ет!.. – простонал Мартин.

Рядом с одеждой, на пропитанном кровью снегу, лежало тело женщины. Сначала Мартину показалось, что оно сплошь залито кровью, но потом он сообразил в чем дело: кто-то содрал с него кожу. В свете луны мокро поблескивали мускулы, белели сухожилия и кости.

Мартин отвернулся, и его вырвало кровью.

Потом он увидел ружье.

– Как ты мог?!.. – невнятно произнес Лусиус. Язык у него заплетался, как у пьяного. – Как ты мог?!! – Он заплакал, и Мартин молча удивился: в последний раз он видел брата плачущим в далеком детстве, когда они оба были совсем маленькими.

– Это не я… – Подтянув к себе ружье за ремень, Мартин развернул его так, что ствол уперся ему прямо в сердце. Пальцы правой руки неловко легли на спусковой крючок. – Это не я, – повторил он. – Это сделала Герти.

Закрыв глаза, Мартин выстрелил. Грохот оглушил его, и на мгновение ему снова показалось, будто он лежит на мягкой перине рядом с Сарой. В коридоре что-то весело напевала Герти, ее голосок звенел, как весенняя песня ласточки, а в окна врывались ласковые солнечные лучи. Потом Мартин почувствовал, как Сара прижалась к нему, и ее такой знакомый и родной голос произнес:

– Скажи, Марти, разве это плохо – наконец-то вернуться домой?..

– Пошевеливайтесь там! – сердито прикрикнула Кендайс. – Хватит с меня, что одна смылась! Больше я этого не допущу.

Они двигались по узкому и темному коридору: Кендайс с револьвером в руке шла впереди, Фаун и Рути пристроились следом. Никто из них не знал, в какой из проходов направилась Кэтрин, поэтому они просто выбрали коридор, который был ближе всего к тому месту, где Кендайс видела ее в последний раз.

– Кэтрин! – крикнула Кендайс, чуть замедлив шаг. – Элис!..

Коридор, похоже, шел вниз – все глубже в недра земли, все дальше от поверхности. Воздух в нем был спертым и влажным, каменные стены и пол – неровными, но, по крайней мере, они могли идти во весь рост. Несмотря на это, Рути чувствовала себя не слишком уверенно, хотя изо всех сил старалась дышать как можно ровнее. «Один, два, три», – считала она про себя, делая вдох, потом так же медленно выдыхала. Счет тоже отвлекал от мыслей о тоннах земли и камней над головой. Рути очень старалась сосредоточиться только на том, что она должна сделать: спасти Фаун и найти маму, но получалось не очень хорошо. Совсем не думать о том, что она находится в подземелье, Рути не могла.

– Э-э… Кендайс… Кэтрин все равно не отзовется, раз уж она решила сбежать, – проговорила она. – Может, не стоит звать ее так громко? Вдруг здесь, внизу, и в самом деле кто-то есть? Зачем лишний раз привлекать к себе внимание?

Кэтрин резко обернулась, и луч ее налобного фонаря ударил прямо в лицо Рути.

– Кто здесь командует, я или ты?

Прежде чем ответить, Рути сунула руку в карман куртки и нащупала рукоятку револьвера.

– Ты, – сказала она достаточно кротко, решив лишний раз не раздражать Кендайс. – Ну а ты как, справляешься? – тихонько спросила она у Фаун, когда Кендайс, презрительно фыркнув, отвернулась.

– Со мной все в порядке, – ответила девочка и кивнула, но нездоровый румянец на ее щеках был заметен даже в слабом свете фонарика Рути.