Дженнифер Макмахон - Люди зимы

Да, мертвые могут возвращаться. И не только как духи и привидения, но и во плоти, как обычные живые существа. В доказательствах я не нуждаюсь, потому что своими глазами видела Герти, которая вернулась ко мне после смерти. Больше того, я уверена, что должна рассказать свою – нашу – историю, чтобы о последствиях такого возвращения узнали как можно больше людей.

Последние несколько часов я просидела в гостиной. Разложив на столе свои бумаги и принеся из кухни масляную лампу, я подробно записала на отдельных листах все, что нужно сделать, чтобы разбудить «спящего». Первым делом я слово в слово скопировала письмо Тети, а потом добавила несколько замечаний из своего личного опыта. Наконец я закончила и тщательно спрятала написанное в три разных тайника.

Я в доме одна. Двери надежно заперты, занавески плотно задернуты, а у моих ног лежит Шеп и чутко прислушивается. К столу прислонено заряженное ружье. В то, что Герти убил Мартин, мне не очень-то верится. Мне просто не хочется верить, что человек, которого, как мне казалось, я хорошо знала – мужчина, с которым я прожила столько лет, которому я готовила и с которым каждую ночь спала под одним одеялом – мог оказаться таким чудовищем.

Где он сейчас, я понятия не имею. Когда ружье выстрелило, Мартин был тяжело ранен, и все-таки он убежал – убежал куда-то в лес. На таком холоде раненый человек долго не протянет; я это знаю, и все-таки мне неспокойно. Я боюсь, что Мартин мог добраться до Бемисов, и вся эта семейка вот-вот явится сюда в поисках сумасшедшей с ружьем.

Впрочем, их пока нет, и я рада, что успела записать все, что со мной случилось, пока события еще свежи в моей памяти. Еще больше я рада тому, что сумела надежно спрятать свои бумаги. Теперь их никто не уничтожит, даже если меня отправят в сумасшедший дом.

Когда-нибудь, когда меня уже не будет, кто-нибудь найдет мои записи, и тогда весь мир узнает правду о «спящих».

Сегодня заканчивается последний из семи дней, прошедших с того момента, когда Герти «проснулась». Она по-прежнему прячется, но уже совсем скоро моя девочка снова исчезнет, а я так и не нагляделась на нее вдосталь. За эту неделю я видела ее считанное количество раз, да и то неотчетливо, промельком – или в полной темноте. Она очень побледнела, моя крошка, и больше похожа на тень, чем на человека из плоти и крови, каким она была когда-то, но все равно Герти не дух, не призрак и не галлюцинация. Одета она так же, как в то последнее утро – в черную курточку, теплые чулки и голубенькое платьице. Чудесные золотистые волосы Герти перепутались, на щечке засохла грязь, да и пахнет от нее так, как пахнет сальная свеча, которую только что погасили, но все равно она – моя дочь.

А вот Шепа ее присутствие пугает. Он то и дело рычит на тени в углу и скалит зубы, а шерсть у него на загривке встает дыбом.

Поскольку я закончила записывать нашу историю, я могу поговорить с Герти еще раз, спеть ей песенку, могу даже попробовать напоследок выманить ее на открытое место. «Помнишь?.. – говорю я ей. – Ты помнишь?..»

Помнишь, как по утрам мы с тобой валялись под одеялом и рассказывали друг другу наши сны?

Помнишь наши рождественские утра, подарки и праздничное угощение? Помнишь, как ты болела свинкой, и я не отходила от тебя ни на шаг? Помнишь, как ты рассказывала мне про голубую собаку? Как, едва придя из школы, сразу бежала на кухню, если я пекла печенье с патокой?

Помнишь?.. Помнишь?..

Но Герти не отвечает. Ее снова нет. Да и приходила ли она на самом деле, или Мартин был прав, и мне это только привиделось?

«Герти, милая, – прошу я, – у нас осталось так мало времени! Покажись мне хотя бы на прощание!»

Обернувшись, я смотрю в дальний угол комнаты, где залегли самые густые тени.

Взгляд мой падает на кирпичную облицовку очага, где горит огонь. На кирпиче обгорелой палочкой нацарапано еще одно послание.

«Не папа».

Я сама не заметила, как оказалась на ногах. Стоя перед очагом, я снова и снова читаю эти слова, и тут кто-то громко стучит кулаком в дверь.

Потом за дверью раздается голос, который я помню с детства, – голос, который я уже не ожидала когда-нибудь услышать снова.

Этот голос окликает меня по имени…

2 мая 1886 г.

Моя дорогая Сара!

Я обещала рассказать тебе все, что мне известно о «спящих», и сдержу слово, но прежде чем ты станешь читать дальше, я хочу предостеречь тебя еще раз: это – очень сильная и опасная магия, к которой следует прибегать только в крайнем случае. А если ты все же решишься действовать, знай: пути назад не будет. Эти заклинания невозможно отменить или повернуть вспять.