Александр Костиков: Белая королева

Полицейский, хоть и был шокирован произошедшим не меньше нашего, быстро взял себя в руки и начал обследовать стену, откуда могла появиться убийственная сетка и в его камере. Чуть придя в себя, я решил тоже посмотреть. Правда, тошнота никуда не делась, ноги ослабли, в глазах круги… До стенки я так и не дошел, упал почти там, где стоял.

Между тем, время снова отсчитывалось назад. Устроители жалости не знали и скидок на человеческую реакцию к происходящему, не делали. Полицейский это понимал, поэтому, под общий шум реакции на происходящее, вновь обратился к толстяку:

— Какой наш следующий ход? — при этом капитан продолжал исследование стены. Судя по всему, особых успехов он в этом пока не достиг.

Видимо, толстяк уж думал над этим. Насколько помню, шахматисты часто рассчитывают ходы наперед, а, учитывая возможную реакцию противника, которую тоже просчитывают, таких ходов в нашем запасе должно быть несколько. Судя по затянувшемуся молчанию, наш мастер лишь выбирал из множества вариантов один подходящий.

Монитор, транслирующий картинку из камеры бородача, теперь ничего не показывал. Не было даже скринсейвера, хотя при этом монитор продолжал работать. Кто его тут выключит из сети, если я в камере один? Так что устроители игры ограничились только выключением монитора.

— Делаем ход — E2-h5, — наконец, отозвался толстяк и, чуть спустя, добавил: — Это ферзь.

Сказал он это неожиданно. Когда капитан Свиридов задал вопрос, он ожидал ответа сразу и, не получив его, ждать специально не стал. Да и простое перечисление клеток нам, лохам в шахматном деле, ничего не говорило. Лично мне нужно было взглянуть на шахматную доску, осмыслить, а потом уже все остальное. Судя по всему, у капитана была та же ситуация. Однако название фигуры заставило копа оторваться от поиска того, что он там искал и уставиться в сторону видеокамеры.

Конечно, молчаливый вопросительный взгляд предназначался толстяку-гроссмейстеру, только ощущение было такое, что и мне тоже. Тут ведь не поймешь, кто с кем общается.

— А не лучше убрать коня с g5?

Вопрос был задан женщиной средних лет с короткими, седыми волосами. Почти никакой инициативы до этого эта женщина не проявляла, поэтому и не воспринималась мной до сих пор. Теперь же выходило, что ее фигура, как и она сама, подвергалась опасности со стороны черного слона. Что происходит, когда тебя «кушают», только что имели возможность наблюдать.

— Делайте ход, — повторил толстяк, — черные осторожны и у нас есть шансы.

Отчаяние завладело женщиной, да и не только ей одной. Гибель бородача еще как-то можно было стерпеть. Он помогал устроителям игры. Другое дело — остальные. Терять никого не хотелось. Поэтому и Лена оттягивала озвучивание хода до последнего, и капитан Свиридов, сжав челюсти, молча начал по второму разу обход камеры на предмет выхода. И другие тоже принялись за дело. Раз нас сюда как-то поместили, значит, где-то есть дверь, или люк, а значит, его нужно просто отыскать.

За дело принялись все, исключая, разве что потеющего толстяка. И Лена тоже, наконец, покинув свой угол.

— Если мы не сделаем хода, — сказал толстяк, — они сами начнут делать ходы, и от нас больше ничего не будет зависеть.

Его никто не хотел слушать. По мне так он категорически выпадал из доверия. В самом деле, лучше было отвести назад коня, чем двигать ферзя. Времени у нас было бы немного больше до следующей жертвы. А так — всего полчаса.

Успех в поиске выхода неожиданно сопутствовал мужчине в свитере. Он как раз прощупывал потолок, когда неожиданно потолок поддался. Там обнаружился люк, ловко замаскированный под остальной потолок и, видимо, из-за чьей-то безалаберности, слабо укрепленный. Мужчина растерянно огляделся.

— Продолжай, парень! — крикнул капитан Свиридов. — Не останавливайся! Выбирайся оттуда, и нам поможешь, а там уж мы, все вместе, разнесем эту банду!

И он продолжил. Подпрыгнул еще раз, уже сильнее ударив по люку, тот дернулся, но было и так видно, с наружи его что-то удерживает. Замок, наверное.

Все, кто мог, стали тоже прыгать до потолка в том же месте своих камер, что и мужчина в свитере. У кого-то получилось обнаружить люк, у кого-то нет. То ли силы не хватало, то ли он располагался в другом месте.

Я бы тоже попрыгал. Желание выбраться из этого гадкого места было огромное. Да другого и не могло быть. Но слабость, сковавшая тело, еле удерживала меня на ногах. Так что приходилось просто «болеть» за любого из наших, кто пытался вырваться из своей камеры.