Роман Приходько - Красота

— Саня! Ну, скоро ты? — донеслось из-за зарослей орешника, которые, оказывается, росли не стеной, а в форме подковы. Голос явно принадлежал подростку постарше. Что делал его обладатель — оставалось лишь гадать. Единственной зацепкой нахождения ребят в лесу была новенькая совковая лопата, которая лежала за спиной белобрысого и, похоже, уже побывала в работе, так как на металле просматривались прилипшие комья земли. Иваныч шумно выдохнул и медленно двинулся к костру, попутно размышляя о предназначении неуместного в лесу инструмента, а тем более в руках мальчишек. Ругаться с детьми отставник уже конечно не собирался. «Подойду, поспрашиваю: чем они тут занимаются — да восвояси»… Немного не доходя, пенсионер поздоровался с парнишкой. Тот молча кивнул и, водрузив кружку на кучку хвороста, исподлобья уставился на гостя. Оттопыренные уши, взъерошенная копна волос и веснушчатый нос картошкой никак не соответствовали настроению хозяина. От одного взгляда на физиономию мальчишки хотелось улыбнуться. Что, собственно, и сделал Иваныч перед тем, как спросить:

— Можно здесь у вас передохнуть? Паренёк подозрительно оглядел корзину с грибами, заметно расслабился и ответил вопросом:

— А чё, в лесу больше негде кости погреть?

«Наглец, однако» — подумал отставник, а вслух произнёс: — Вежливости, я так понимаю, тебя не учили… — Да ладно — падай уже! Мне всё-равно пора, — белобрысый, наконец, вынул руку из рюкзака, забросил туда пустую кружку и вскочил, собираясь уходить. Иваныч нахмурился, молча сел у костра, упёршись спиной о ствол дерева, и, не выдержав, поинтересовался:

— Лопата-то тебе зачем? Мальчишка задёрнул шнурок рюкзака, забросил ношу на плечо, подхватил инструмент и молча зашагал в сторону орешника. «Всыпать бы тебе для профилактики! — подумал пенсионер, глядя вслед уходящему подростку. Безотцовщина, наверное»… Жадно оприходовав бутерброды, Иваныч нежился на солнышке, попивая горячий чай из крышки термоса. На острый обломанный край сучка, который торчал почти на уровне носа заядлого грибника, уселся шмель.

Мохнатый старичок причесал непослушные шерстинки на брюшке и нехотя зажужжал по своим делам. «Как не хочется возвращаться в город»… Порыв холодного воздуха неприятно обдал затылок. Николай обернулся и вздрогнул от неожиданности. За спиной, по другую сторону дерева, стоял высокий старик.

— Устал? — низким гортанным голосом спросил незнакомец и, обойдя немного толстую часть ствола, легко перепрыгнул преграду.

— Тьфу ты чёрт! Напугал-то как, — выдохнул Иваныч, оглядывая необычное одеяние пришельца.

— Страшно? Правильно! — загадочно выдал старик и встал в двух шагах напротив отставного полковника. «Что за день-то сегодня? То манна небесная, то чуть ли не инфаркт с миокардом… Какой-то странный тип. И главное: подошёл беззвучно»… Незнакомец перехватил крючковатыми пальцами кривую палку с загнутым краем, упёрся подбородком в изгиб этого своеобразного посоха и с прищуром уставился на грудь пенсионера. Было впечатление, что его холодные глаза наблюдают сквозь одежду и тело, как бешено колотится сердце человека. Чёрный брезентовый плащ полностью скрывал фигуру старца, не давая возможности разглядеть даже обувь. А наброшенный на голову капюшон позволял увидеть только кончики длинных отбеленных сединой волос. Чтобы как-то начать разговор, Иваныч вежливо заметил:

— Отличная сегодня погодка! Красота кругом…

— Хе-хе! — прохрипел незнакомец. — А что для тебя красота-то, горемычный?

— Ну как же?! — опешил Николай. — Море зелени кругом! Природа буйствует… А воздух-то какой — пить можно!..

— Пфс-с-с… Срань Господня! — старик поднял кустистые белые брови, окинул злым взглядом пространство за спиной собеседника.

— А что ж ты считаешь красотой? — сморщился Иваныч от неприятного запаха, исходящего от незнакомца.

— Мне нравится, если случай яркий, запоминающийся. В общем: чтобы не так, как обычно…

— В смысле?

Глаза старца хищно сверкнули металлом, и он азартно принялся вгонять пенсионера в ступор:

— Я люблю, когда мотоциклист на полном ходу врезается в грузовик, и мозги разлетаются по округе. Млею от крика рабочего и хруста его костей при попадании в станок. Обожаю запах живой горелой человечины, сдобренной булькающими звуками вскипающей крови. И постоянно мечтаю…

— Кто ты такой, мать твою? — в ужасе прохрипел Иваныч.

Рассказчику не понравилось, что его перебили на самом интересном месте. Он мерзко сморщил крючковатый нос, одновременно выгнув вниз уголки безгубого рта. Глаза потухли, подёрнувшись мутной пеленой.