Элеонора Кременская - Под покрывалом белых облаков

Чудачкой Машей называют на селе одну бабулю. Бабуле уже много лет и она забывает все на свете. В магазин пойдет, дом запрет, так от калитки вернется, проверять, выключила ли свет, закрыла ли вьюшку у печки. Проверит, успокоится, двери закроет, за калитку зайдет, на полпути к магазину остановится и вернется в дом опять проверять, выключила ли свет, закрыла ли вьюшку у печки. Половину дня убьет на то, чтобы до магазина добраться, а до магазина от ее дома минут пятнадцать ходу и то неторопливым шагом. После бежит в церковь, батюшка, плачет, черти у меня время украли, все сериалы пропустила, не посмотрела, вышла из дома утром, а вернулась к вечеру…

Есть и бесноватые, как не быть, бесноватых в каждой церкви хватает, всякий священник сталкивается с этой напастью.

Бесноватые службу стоять не могут, в обмороки падают. Я им даю послабление и они, либо на скамейке в храме сидят, либо в притворе возле входных дверей слоняются. Иногда быстро теряют сознание, и матушке Настасье приходится хлопотать, нашатырь к носу подносить, водой святой умывать. Иногда, на ватных ногах, сами до выхода добираются, тут им способствует свежий воздух. Много ли бесноватых? Да, с десяток наберется и старых, и малых. Есть и детки бесноватые, этих особенно жалко. Первыми ко причастию подходят. После причастия обморочное состояние бесноватых отпускает. Почему так? Потому что из проклятых родов, иногда из колдовских семей, главы которых впали в хаос. Проклятые рода? По моим наблюдениям, бесноватые не могут похвастаться крепкими семейными традициями, проклятие накладывает отпечаток на действия потомков и через десять поколений, брат предает брата, сестра выгонит на улицу родную сестру. Одним словом, бесноватые происходят из семей, где проклятие из поколения в поколение обрушивается снова и снова на более предприимчивых, черствых, бездушных. Конца и краю этому ужасу нет. Одни устраивают ад при жизни для других. Вот слабенькие и страдают, в обмороки падают. Сильные, напротив, пролезают к самому клиросу, нарочито крестятся, громко поют, мешая моему церковному хору, а церковный хор у меня хорош, дети поют из набожных семей и руководит хором учительница пения из сельской школы.

С проклятиями и сглазами тоже беда. Чуть что, бегут ко мне, жалуются. Вот батюшка, говорит одна, вчера избу вымыла, вычистила, а сегодня опять в грязи, не иначе прокляли меня. Выясняется, прибиралась без очков, потому как не могла найти, а утром обнаружила, на тумбочке лежали, надела, ахти, изба-то какая грязная!

Или мужик заберется на крышу, чинит, латает, гвозди прибивает. Ворона пролетит, он отвлечется, тяп себя по пальцу! Баба внизу, на улице что-то проорет, снова по пальцу молотком ударит. Сосед выскочит на крыльцо, ковер выбивать, мужик заглядится и с отбитыми пальцами ко мне, не иначе сглазили!

А уж с болезнями, насморками, кашлями потоку жалобщиков нет числа. Кивают друг на друга. Соседи сглазили. Значит, есть за что, спрашиваю? Потупятся, есть, шепчут и каются в мелких пакостях, которые не хуже чертей сами выдумывают и сами же исполняют.

В воскресенье, на праздники храм всегда переполнен. Яблоку негде упасть. Но особенно много, перед храмом толкается молодых мамашек с детками. В храм не заходят до последнего, лишь заглядывают, улавливая момент, когда чашу с причастием вынесу. Тут, похватав детей, будто невоспитанные цыганки, бегут, проталкиваются, выставляя напуганных суетой карапузов вперед. Никакие разговоры не помогают. Все едино. Придут со всего села с колясками, соберутся перед церковью и ни дождь, ни снег, ни холод не заставят отстоять службу. Объясняют? Говорят, детям тяжело. Но в то же время, у нас на клиросе именно дети и поют. И все они с грудничков в храме, самому младшему певцу четыре года, голосишко звонкий, на всю церковь слышно.

Иной раз спрашиваю, зачем они ко причастию детей таскают, ведь многие мамашки, будто разбойницы ни в черта, ни в бога не веруют. Оказывается, модно, все ко причастию и мы ко причастию!

С модой вообще беда. Насилу добился, чтобы женщины платками головы покрывали, а то забегали, простоволосые. Дескать на одну минутку, свечку поставить. Что поспособствовало? Мода! В сельпо шарфики блестящие завезли и все сельские женщины принялись эти шарфики покупать, но шею шарфиком не прикроешь, слишком узенький, а вот голову – пожалуйста! И модно, и красиво, да женщины много причин назовут. Также и с короткими юбками и с брюками, конечно, я считаю, в церковь хоть голышом, но приди! Однако сложился уже стиль одежды и для посещения храма он особый. Это своего рода уважение. Ты же в гости не придешь в папуасских перьях? Потому что хозяева дома посчитают себя оскорбленными. Вот, если хочешь оскорбить, пожалуйста!