М. Таргис - Песнь камня

– Да брось ты к черту этот саквояж! – простонала Янина. – Тяжелый ведь…

– Ничего, мадам, не такой уж и тяжелый, – отрезала горничная и поменяла руку. – А вот повезет спастись – жалеть будете… Вы сами-то как? Идти можете? – она обернулась, озабоченно глядя на хозяйку.

– Могу. Я… Не останавливайся, идем. У меня всё хорошо, – простонала Янина, чуть не плача от жалости к себе самой и злости на всё вокруг. Они продолжили путь.

– Я хочу сказать… – выдавила Янина сквозь усталость, от которой почти мутилось сознание, – Хильда, спасибо тебе за то, что… осталась со мной. Чтобы ты знала, если мы… Ты ведь могла спастись с остальными слугами.

Хильда снова остановилась, воспользовавшись оказией на минутку поставить саквояж в грязь, и с искренним удивлением уставилась на Янину.

– Да вы, видать, не в себе с перепугу, мадам. Чтоб я, да вас бросила? Кто ж у меня на свете-то есть, окромя вас?

– Твоя верность может стоить тебе жизни, – грустно улыбнулась Янина сквозь слезы.

– Будет так, как Господь рассудит, – важно изрекла Хильда и размашисто перекрестилась. – А только как бы я потом Ему в глаза смотрела, хозяйку не уберегши?

– Ты не просто служанка, ты настоящий… – Янина хотела сказать «друг», но конец фразы утонул в приступе жестокого кашля, она споткнулась и упала на колени, погрузив руки в холодную жижу.

– Мадам… – беспомощно простонала Хильда, и в этот момент из узкого переулка с грохотом вылетел экипаж, лошадь едва успела свернуть в сторону и не затоптать скорчившуюся среди улицы фигурку.

Возница чертыхнулся по-венгерски и, налетев колесом на тротуар, экипаж остановился. Это была легкая двуколка с козлами и поднимающейся крышей, служившей в нынешнюю непогоду хоть какой-то защитой.

– Живы? – нелюбезно поинтересовался кучер по-немецки и добавил по-венгерски еще что-то, находившееся за пределами Янининого более чем скромного словарного запаса.

В этот миг дверца, разболтавшаяся от тряски и слегка перекошенная, с визгом распахнулась, и из коляски выскочил высокий мужчина в когда-то, несомненно, элегантной шляпе с широкими полями и коротком пальто, сейчас мокрых насквозь. Сильные руки осторожно подхватили Янину под локти и помогли подняться.

– Простите этого невежу. Вы не ранены, мадам? – осведомился мужчина по-немецки с сильным акцентом.

– Я цела, благодарю вас, – прошептала Янина и посмотрела сквозь слезы в светлые глаза незнакомца. – Я просто…

– Промокли, испуганы и растеряны, – тотчас вынес он заключение. – Сегодня это нормальное состояние для жителей Эштехедя. Забирайтесь в коляску, и будем молиться, чтобы у нашего славного скакуна хватило сил вывезти нас всех. Говорю сразу, надежды покинуть город, прежде чем его сметет напрочь, почти нет, но это «почти» – уже что-то…

– Я вам кто, добрый самарянин? – прошипел возница. – У нас нет ни времени, ни места! Я уже объяснял, что без герра доктора из города не уеду!

– А кто спорит, Ярнок? – отмахнулся светлоглазый. – Только позволь тебе напомнить, что если бы не мы с Фрэнки, ты бы до сих пор сидел, застряв колесом в выбоине. Только благодаря нам ты можешь исполнять свой лакейский долг и…

– Хватит уже, поехали! – рыкнул кучер, нервно перебирая длинными пальцами кнут.

– Прошу прощения, – светлоглазый поправил съехавшую Янине на лицо шляпку. – Good God! – выдохнул он. – Да это никак мисс Линдентон?!

Янина невесело улыбнулась, прекрасно сознавая, как далека ее жалкая улыбка от еще вчерашнего лучистого сияния на сцене здешнего театра.

– Вот видишь, Ярнок, – бросил ее спаситель кучеру. – По твоей милости, мы едва не бросили тут умирать звезду сцены!

– Мое почтение, Ярнок, – сухо представился кучер и сноровисто вскарабкался на свое место.

– Залезайте же, – светлоглазый быстро запихнул Янину в набитый до отказа экипаж и повернулся к Хильде.

– О, я вижу, вы даже собрали вещи? Более чем разумно!

– Д-да… – замялась Янина. – У Хильды было время…

– Давай сюда, милочка. – Он забрал у горничной саквояж, присвистнул, взвесив его на руках, посмотрел на Хильду с уважением и ухитрился непостижимым образом втиснуть его в коляску, а следом и саму Хильду, после чего скомандовал Ярноку трогать и лихо вскочил на подножку, ухватившись рукой за штангу подъемной крыши.

Экипаж сварливо заскрипел, однако тронулся с места и пошел довольно шибко. Не зря говорят, что основной принцип современной кареты изобрели именно венгры – в конных экипажах здесь явно знали толк.