Зотов Г.А. - Москау. Сказочник (сборник)

Я чувствую, что пора нарушить взаимное молчание.

– Вам пора отдохнуть. – Салфетка мягко ложится на стол. – Давайте, я провожу.

Мы идём в спальню. Чёрные тона, обои с изображением скрещенных топоров. Дизайнер вдохновлялся средневековой пещерой викингов – ну что ж, затея удалась. Веет даже некоторым подобием сырости – но это скорее заслуга кондиционера. Девушке тут не нравится, я знаю… Шварцкопфы не ценят стиль. Сожалею – выбора у неё нет. Широкая двуспальная кровать. Я тактично отворачиваюсь, пока она скидывает платье и переодевается в пижаму. Ей хочется, чтобы я обернулся: но у меня имеется выдержка.

– Спокойной ночи, – обезличенным тоном шепчет она, скользнув под одеяло.

– И вам того же, – говорю я и пристегиваю её запястье наручниками – к спинке кровати.

Она не реагирует. Ресницы опущены.

– Сами понимаете, – грустно вздыхаю я. – Это исключительно для вашего блага.

Я тихо закрываю дверь – на ключ, кладу его в карман. В спальне светится глазок камеры. Пусть меня и нет рядом – я вижу всё, что делает пленница. Нет, мастурбация тут ни при чём. Когда такое происходит, я сразу выключаю монитор – вы и представить не можете, что способна вытворять женщина одной свободной рукой, – и слушаю стоны в динамиках. Зачастую мне кажется – она делает это не столько для своего удовольствия, сколько из желания соблазнить меня. Кто из женщин откажется переспать со священником – даже если это и языческий жрец? На первых порах, когда ещё не зажили две раны на плече, девушка пыталась освободиться, но лишь ободрала наручниками запястье. Теперь всё нормально, хотя и расслабляться тоже не стоит. Завернулась в одеяло – кажется, спит.

Отлично, а то у меня ужасно кружится голова.

На то, чтобы раскалить углями поверхность валуна из Норвегии, уходит четверть часа. Горячо и жарко – чувствуешь себя поваром на кухне. Я беру нож – сталь приятно холодит руку. Провожу по ладони… кровь капает на гранит, шипя и пузырясь. Руны покрываются бурыми разводами. Ноздри, вздрагивая, обоняют запах – тяжёлый, как на бойне.

…В голову приходит боль. Кожу колет электрическими разрядами. В глазах – белые всполохи. Я что-то вижу – и не могу понять, что. Какие-то жуткие очертания.

Нормально. Такое у меня бывает. Через пару минут всё пройдёт.

(воздушное пространство, Руссланд)

…Павлу решительно нечем было себя занять. Скука смертная. Старенький пассажирский «юнкерс» авиакомпании «ЛюфтШтерн», выполнявший рейс из Гонконга в Москау, был набит под завязку и трясся, как трамвай. Потёртые кресла эконом-класса, ненавистный запах разогретой в микроволновке еды, стюардессы с улыбками мучениц, с трудом передвигающиеся на опухших от долгих перелётов ногах. Всё как всегда в командировке. Он полистал журнал, послушал музыку в наушниках… Как же тяжело бездельничать десять часов! Уснуть не получалось – сиденье было жёстким и неудобным.

С местом ему вообще ужасно не повезло.

Он оказался посередине. Слева (у окошка) и справа кресла заняли японцы. Старичок и старушка. Оба – в идиотских панамах, в коих жители Ниппона бегают по всему миру, цветастых рубашках и штанах. Чем-то напоминали домашних собачек – бестолковых и слюнявых. И конечно же с камерами. Даже в туалете фотографировались. Дедушка-японец рассеянно развернул рекламный проспект, сквозь очки вглядываясь в лозунг:

Туристическая коммерция в Москау за последние пару лет скукожилась вдвое – как и рейхсмарка по сравнению с иеной. Вся надежда – только на поездки японцев. А где комиссариату ещё взять денег? От промышленности остались рожки да ножки. Санкт-Петербург (может, тогда уж – Петерсбург, если на немецкий лад. Или Петерштадт…) летом наводняют группы из Ниппон коку – да-да, в этих придурочных панамах. Экскурсоводы с ног сбиваются, таская их от памятника фюреру работы Сальвадора Дали до Петергофа и ярмарок, где можно купить пасхальное яйцо со свастикой. И мало кого интересует: по плану «Барбаросса» от 22 июля 1940 года Питер собирались сравнять с землёй – даже, говорят, инструкция подробная существовала. Да что там Питер – Москау, согласно тому же плану, думали превратить в водохранилище. Любопытно, откуда взялись столь дикие фантазии? Вряд ли кто признает, но ощущение, будто половина окружения фюрера в те времена плотно сидела на ЛСД.

Японец перелистнул страницу. Море и пальмы. Девушка в купальнике держит коктейль.